– Как знать? – отозвался Лайтвуд.

Вместо того чтобы тут же отвести глаза, Майкл вперил в него пристальный взгляд, сияющий любопытством настоящего ученого. И усмехнулся.

– Значит, мы должны это выяснить.

Так у них появилась цель. Майкл с Робертом пропадали в библиотеках, изучали древние тексты, задавали вопросы, которые никто из взрослых не желал даже слышать. Нашелся даже маленький письменный отчет о случаях с Сумеречными охотниками, подобных тому, что произошел с Робертом. Но такие события всегда тщательно замалчивались – ибо покрывали семью несмываемым позором. О них предпочитали даже не вспоминать.

При этом Майкла, похоже, ничуть не волновало, сколько шевелюр станут дыбом от его расспросов или чьи традиции он попирает. Назвать его отчаянным храбрецом было бы трудно – просто он, кажется, понятия не имел, что такое страх.

Расследование ни к чему не привело. Не нашлось ни единого рационального объяснения тому, почему Роберт так остро отреагировал на метку. Но к концу года это уже практически не имело значения. Потому что Майкл смог превратить ночной кошмар в увлекательную загадку, а Роберта Лайтвуда – в своего лучшего друга.

Перед отъездом в Академию они провели ритуал и стали парабатаями. Клятву оба произносили без колебаний. К тому времени им исполнилось пятнадцать, но Роберт наконец начал вытягиваться и догонять ровесников. Мускулы его с каждым днем становились все накачаннее, усы – все заметнее. Майкл же по-прежнему оставался тонким и жилистым, а непослушные волнистые локоны и мечтательное выражение лица делали его еще моложе.

Роберт произносил слова клятвы, хотя они были просто не нужны. Их связь закрепилась намного раньше, в день, когда ему стукнуло четырнадцать – и когда он наконец набрался мужества и решился снова начертить руну на своей коже. Единственным человеком, которому Лайтвуд об этом сказал, был Майкл – и, пока стило двигалось, вырисовывая знак, только пристальный взгляд друга вселял в Роберта храбрость и заставлял довести дело до конца.

Шагая бок о бок с другом по лесу Брослин, Роберт погрузился в мучительные размышления о том, что остается всего год – а потом им с Майклом придется расстаться. Нет, разумеется, руна и клятва парабатаев будут связывать их и после окончания Академии. И они навсегда останутся лучшими друзьями, всегда будут биться плечом к плечу. Но это не совсем то, не то же самое. Они женятся, переедут каждый в свой дом и погрузятся в совершенно другие заботы. Они по-прежнему будут горой стоять друг за друга, но перестанут быть друг для друга самыми важными людьми на земле. Роберт знал, что в этом некого винить – просто такова жизнь. Детство заканчивается. Они становятся взрослыми. Он только никак не мог себе представить, как это будет, – да и не хотел представлять.

Будто подслушав его мысли, Майкл повторил вопрос, который был задан вечером у костра и на который, как надеялся Лайтвуд, ему не придется отвечать.

– Так что у тебя на самом деле с Маризой? Ты считаешь, что все взаправду? В смысле, по-настоящему?

Перед Майклом можно было не притворяться, так что Роберт ответил абсолютно честно:

– Понятия не имею.