Само собой, с пустыми руками заявляться к пророчице было нельзя.

– Что она любит?- на всякий случай поинтересовался я у Бурлака.

– Сахар,- вспомнил фотограф.- Ну и водку, естественно…

Водки мы купили московской, черноголовской. Погода стояла волшебная – заснеженный еловый лес, как на календаре, мороз и солнце, день чудесный, градусов двадцать и глубокая небесная синь. Пророчица Дарья с утра топила баньку.

– Ой, как знала я, как знала,- заговорила она радостно.- И гостям радость.

Выглядела она очень странно. Маленький горб. Сама крошечная, метра полтора, с большими обвисшими щеками и маленьким прямым носом, беспрерывно шмыгающим. Ничего пророческого, пугающего или просто таинственного в Дарье не было – одно дружелюбие. Вообще все пророчицы – по алгоритму предсказывания – делятся на два типа. Первые, как Ванга, незаметно выпытывают у посетителя тайные подробности его жизни и потом хитро ими пользуются, да заодно еще и дают всякие обтекаемые предсказания типа: «Вижу у тебя за плечом женщину». Да у кого же из нас за плечом нет женщины? Вторые предсказывают общеизвестные вещи типа «Все будет хорошо» и умело льстят гостям, говоря что-нибудь вроде: «Ты много добра людям делал, спасиба не видал, и завистники тебе мешают». Кому не мешают завистники, кто считает людскую благодарность достаточной? Покажите мне такого человека, и я в ножки ему поклонюсь! Дарья не говорила ничего подобного.

Лет ей шестьдесят семь, всю жизнь прожила в этих местах, замужем не была («А любовь у меня была, ох, была любовь! Городской. Каждое лето сюда приезжал. И ничего я тебе больше не расскажу. Катерина говорит: приворожила ты его, што ли? А я ни привораживать не могу, ничего не могу… Все врут люди»).

– Но ты ж предсказываешь, баба Дарья?- с грубой простотой спросил фотограф.

– А бывает – и предсказываю!- не стала отпираться баба Дарья.- Я так делаю: после баньки сядешь вон тута, с котом, и кота чешешь. Кот Проша, в нем ума, как в собаке! И собаки такой нету, как мой Проша! Я с им сижу и его чешу, и от него мне в голову всякая мысль приходит. Я думаю даже, что в коте электричество, а пальцы же на концах чувствуют, когда электричество. И вот мне от него в голову подается. Это еще руки грубые у меня, а если бы городскими руками, то и больше можно почуять. Кот же все знает, они, говорят, и покойников видят. Вот он знает, а мне от него идет мысль, просто как в голову кто кладет. Так и надо говорить, не думать только. Когда сам думаешь, то нипочем правду не скажешь.

Пророческий дар открылся у бабы Дарьи в пятьдесят третьем году, осенью, когда она вдруг сказала, что Маленкова скоро снимут – больно колготной. Широко об этом распространяться она не стала, рассказала только отцу с матерью, а те на нее цыкнули: молчи, дура! Пророчество было сделано без всякого кота, в процессе засолки огурцов. Возможно, огурцы, обладающие особенной энергией (а овощи тут замечательные, все так и растет по причине благодатности местных почв), передали бабке Дарье информацию о скором крахе Маленкова, а может, он и вправду был настолько колготной, что догадаться о его снятии было несложно,- но когда его на будущий год сняли, отец с матерью так и сели.

– Слышь, Дарья,- сказал отец,- а Никиту когда сымут?

– Да годов через десять,- небрежно сказала Дарья, а через десять лет сняли Никиту. В момент этого предсказания она как раз резала сало, и вполне вероятно, что информационная энергия сала через пальцы дошла до ее ума. А дальше предсказания пошли чередой, потому что в России предсказывать очень просто. Все коты, огурцы и все сало нашей Родины говорят только о том, что скоро нас в очередной раз поимеют, и потому ошибалась Дарья редко.