Я посмотрел в небо и издал переливчатый свист. Серый сокол отозвался на мой зов. Достав из-за пояса кусочек пергамента, я привязал его к ремешку на шее птицы и подбросил сокола вверх. Анхельм летал быстро и был умнее любого почтового голубя. Должно быть, такая служба была для охотничьей птицы ещё унизительнее, чем моя – для меня. Но выбора не было ни у кого из нас.

Потянувшись, я свернул в сторону, в поисках горящего костра, где мог бы разжиться едой. Но не пройдя и тридцати шагов, расслышал вдали гортанные выкрики – там шла борьба. Делать мне было нечего, наш патруль должен был оставаться здесь еще три дня, прежде чем отправиться в обратный рейд. И я решил выяснить, на что тратят досуг мои сослуживцы.

Альдэ

Когда Оракул дал мне знак, что я должна покинуть Койдвиг Маур – я не поверила.

Могла ли я, три сотни лет проведшая среди густых чащоб и диких птиц, представить, что пересеку Дур Маур и ступлю на чёрное, лишённое жизни плато, где обитают чужаки, не знающие голоса Духов, не чтящие Предков?

Я ушла от берега Гуиродит Ллин разочарованная – не такого ответа я ждала. И разве мог один охотник, пусть даже с лицом духа ночи, возместить мне то, что я потеряла? Заменить мне клан?

Но я шла и шла, дни сменяли ночи, и луна наполнялась силой на ночном небосводе, чтобы угаснуть опять.

И с каждым днём я становилась всё более одинокой.

Теперь, когда я видела это лицо наяву, я почувствовала своё одиночество явственней, чем когда-либо.

Я проснулась незадолго до рассвета. Скула ныла, напомнив, что вчера меня били. Неприятно тянуло и между ног. Я оглянулась и увидела давешнего Койгреах, сопевшего спиной ко мне. Кажется, его звали Вельд. Я так и не поняла, что вчера произошло. Конечно, он считал, что может делать что угодно по праву победителя. Мы тоже знали такой закон. Не было смысла обвинять врагов в нечестной борьбе – я сама пришла в одиночку против двадцати. Пенять следовало только на мою самонадеянность.

Я бы поняла, если бы он убил меня и вышвырнул тело в реку. Если бы избил и пытал, хоть я и не знала толком никаких тайн. Но это? Какой смысл брать силой другого, тем более незнакомку из чужого племени? Конечно, и у нас случалось всякое. Бывало, что охотники дрались за девушку. Случалось, сильнейший брал ту, кто долго его отвергала. Такое я могла понять, хоть и с трудом. Долгое ожидание сводит с ума. Но зачем – так? Зачем принуждать к соитию того, кто не значит для тебя ничего?

Ведь я не противилась. Разве я показала ему, что не принимаю его стремление к близости? Я стояла спокойно, позволяя Койгреах делать всё, что он хотел, хотя могла бы ударить его и, кто знает, чем бы закончился бой. В тесном пространстве палатки ему с его магией было бы ещё труднее, чем мне с копьём.

Я невольно усмехнулась, представив, что было бы. Тогда, возможно, я скрутила бы его, а не он меня – даже могла бы убить. Мысль мне понравилась, и я даже почувствовала себя бодрей. Я ещё раз оглядела Койгреах, крепко спавшего рядом. Как глупо засыпать, когда поблизости чужак. С утра он растерял заметную часть блеска, но всё ещё был красив. Покрывало сползло с его торса, приоткрывая взгляду тонкие косточки на бёдрах. По моим венам пробежал жар. Я засомневалась в том, что хочу уйти. Но с его народом я не смогла бы ужиться. Все они, Дети Луны, были дикарями. Ломали и уничтожали всё, чего касались, не понимая, что рушат мир, который подарил им жизнь.