– Понимаю, – Элиана откинулась на спинку кресла. – Тогда, полагаю, мне не стоит слишком много говорить о произошедшем?

– Полагаю, да. Но узнать, что знают о том, что случилось в соседних королевствах, всё равно нужно. Поговори об этом с братом.

Элиана прищурилась.

– Почему не сделаешь это сам?

Говорящий пожал плечами.

– Я тебе уже сказал, не хочу подрывать его авторитет.

Элиана скептически усмехнулась.

– Где он сейчас?

– Он отправился на переговоры с Лесным народом. Раньше вечера вряд ли появится.

Элиана подняла брови.

– Аман… На переговоры?

– Ему пришлось взять на себя твои обязанности. Теперь он часто отлучается. Сейчас нам особенно важно иметь хорошие отношения с соседями.

– Целый день… – Элиана поджала губы. – А есть ли возможность отправить гонца в Империю?

– Само собой.

– И он доберётся?

– Вот этого я не знаю.

Глава 26. Академия и академики

В самом центре Солнечного города, по другую сторону от башни Солнца, располагался каскад, состоящий из заполненных водой мраморных чаш – Оракул Солнца.

Всего на материке насчитывалось пять подобных этому мест: Оракул Сумерек в землях сумеречных эльфов, Оракул Луны на плато Элреа, Оракул Жизни – в Великом Лесу. Пятый, последний, Оракул Ночи, стоял далеко в опустевших землях, где некогда обитали дроу.

С тех пор как Элиане исполнилось шесть, и её стали отпускать одну за порог, она часто приходила сюда. Подолгу смотрела в воду и спрашивала, что ждёт её впереди.

Струи воды шутили над ней. Отражали то королевский венец, то мужественное лицо с высокими скулами в обрамлении завитков чёрных волос.

Элиана не была старшей из детей, даже средней она не была, и всегда знала, что не может рассчитывать ни на престол, ни на достойный брак.

Для Говорящего с Солнцами она была лишь одной из детей – не самой любимой и не самой полезной. Красота Виэль затмевала её красоту, а всё внимание учителей с детства было направлено на брата, которому предстояло когда-нибудь вступить на престол.

Элиан пользовалась большей свободой, чем любой из королевских детей. Но она и знала, что всё, чего она добьётся когда-нибудь, ей предстоит заработать самой. Отец давал ей еду, одежду и кров, но что станет с младшей дочерью и чем она будет заниматься – ему было абсолютно всё равно.

Элиана всегда чувствовала это отношение к себе. Потому и не спешила возвращаться домой. Она была уверена, что если и ступит когда-нибудь в Солнечный чертог, то только победительницей. Но судьба снова подшутила над ней.

Она стояла у кромки каменной чаши, разглядывая отражавшиеся в воде облака и теперь. Элиана пришла сюда, чтобы задать вопрос – но боялась, что каким бы ни был ответ, он не обрадует её.

Здесь, в чертогах Аман-Ту, всё казалось ей чужим.

Отец хотел, чтобы она отказалась от того немногого, что сумела приобрести сама.

«Отказалась ради чего? – спрашивала Элиана себя. – Ради вечного одиночества среди безжизненных камней?»

Раманга едва-едва начал становиться ей родным. Едва-едва Элиане начало казаться, что между ними протянулась тоненькая, пока ещё едва заметная нить.

Она не готова была пожертвовать ради него семьёй. Но и отказываться от надежды обрести доверие и любовь не хотела тоже.

Она закрыла глаза, мысленно представляя себе то золотые своды эльфийских приёмных залов, то изукрашенные арабесками колоннады сераля. Элиана сравнивала их между собой, и от того тоска её становилась только сильней.

Ни там, ни здесь не могла она обрести дом.