– Лэрд, – позвал его Язон.

Лэрд проснулся. Он сидел на спине у лошади. Жители деревни столпились вокруг.

– Лэрд, ты привез отца домой.

Лэрд обернулся, чтобы посмотреть на отца, лежащего на дровнях. Над ним уже склонилась Юстиция. Сала стояла рядом и кивала.

– Он жив, и смерть скорее всего ему не грозит, – произнесла она спокойным, почти взрослым голосом. – Его спасло то, что рука была вовремя отрублена.

– Он сам мне приказал. – Сказал Лэрд.

– Он правильно тебе приказал. – Странно было слышать эти слова, исходящие из уст его младшей сестренки. Видимо, она тоже ощутила это, поскольку слезы хлынули из ее глаз, словно вода из пробитого бурдюка. – Папа, папа!

Она опустилась рядом с санями на колени, обвила отца своими ручонками и принялась целовать его лицо. Он проснулся и, открыв глаза, произнес:

– Он отрубил мне руку, черт побери этого мальчишку, он отрубил мне руку.

– Не обращай внимания, – прошептал Язон Лэрду. – Он не в себе.

– Знаю, – кивнул Лэрд. Он соскользнул с лошади и наконец‑то ощутил под дрожащими ногами землю. – Этот день продолжался вечность. Отведи нас домой.

До деревни оставалось не более километра. Узнав о происшедшем, Язон перерезал упряжь, бросил дровни и помчался назад, дорогой поднимая по тревоге всех лесорубов. Те тоже выпрягли своих лошадей и поехали следом. По пути они наткнулись на шестерых мужчин, которые уже отвезли бревна в деревню и теперь возвращались в лес, чтобы помочь друзьям. На место они прибыли почти одновременно с Лэрдом.

– Меня вела Юстиция? – спросил Лэрд. – Всю дорогу мне снились сны. Про Стипока, Хума…

– Она всего лишь послала тебе сон, но вести тебя она не могла. Да и как? Она же не знает дороги.

– Тогда как я добрался сюда?

– Может быть, в тебе скрываются силы, о которых ты Даже не подозреваешь.

Язон помог ему войти в дверь гостиницы. Мать крепко, чуть ли не яростно, обняла его, после чего взволнованно‑настойчивым голосом спросила:

– Он жив?!

– Да, – еле выговорил Лэрд. – Его везут сюда. Язон довел его до постели, которая, уже разобранная, ждала у огня. Забравшись в нее, он лежал и жал, тогда как четверо мужчин вносили в дом изувеченное тело кузнеца. Он был без сознания. Язон с заварил настой из трав и принялся обрабатывать о бок руки. Пока отец был без сознания, Язон вправил ногу и наложил шину.

Все это время Юстиция безмолвно наблюдала за из кресла. Лэрд время от времени поглядывал на нее, хотел посмотреть, как она переносит боль его отца. Не вроде бы ничего не замечала. А ведь прекрасно знала может исцелить его одной своей мыслью, исцелить и, вернуть руку. Лэрду захотелось крикнуть ей: «Если можешь исцелить его и не делаешь этого, значит, ты одобряешь то, что случилось!»

Она не стала мысленно отвечать ему. Вместо этого нему подошла Сала и, погладив его лоб, произнесла:

– Не пытай меня, Ларелед. Думай о Хуме и Кэммаре: и радуйся, что добрался до дома.

Он поцеловал ручку сестренки и прижал ее к груди:

– Сала, прошу тебя, говори со мной от себя. Сала сразу разрыдалась:

– Я так боялась, Лэрд. Но ты все‑таки привез домой, Я знала, ты сделаешь это.

Она поцеловала его в щеку. И вдруг на ее лице отразилась тревога:

– Но, Лэрд, ты же забыл привезти его руку. Как он теперь будет ковать железо?

Лэрд тихо заплакал.