И он вспомнил, что в одном из воплощений читал как-то Хроники Черного Меча, где рассказывалось о подвигах Вечного Воителя: «Ибо один только разум Человека свободен настолько, чтобы исследовать высокие просторы космической бесконечности, перешагивать за пределы обыденного сознания, скитаться по тайным коридорам человеческого разума, где прошлое и будущее сливаются воедино… А вселенная и личность связаны, и одно отражается в другом, и каждое заключено внутри другого…»

– Ха! – воскликнула личность, которая была Хоукмуном.

И он торжествовал, он праздновал. То был итог судьбы Вечного Воителя!

Какой-то миг вселенная была мертва. Теперь она ожила, и энергия Агака прибавилась к ее собственной.

Агак тоже еще жил, только он был заморожен. Он пытался изменить форму. Теперь он наполовину походил на то здание, которое Хоукмун увидел, впервые высадившись на остров, однако часть его напоминала Четверых-в-Одном. Здесь находился фрагмент лица Корума, там чья-то нога, а вот кусок лезвия меча – словно Агак решил под конец, что Четверых можно победить, только приняв их вид, в точности как Четверо присвоили форму Гагак.

– Мы так долго ждали… – вздохнул Агак, а потом умер.

А Четверо убрали в ножны меч.

Хоукмун подумал…

А потом по руинам множества городов пронесся стон, и сильный порыв ветра ударил в тело Четверых, заставив упасть на все восемь колен и склонить четырехлицую голову перед этим ураганом.

Хоукмун почувствовал…

Затем, понемногу, они снова обрели очертания чародейки Гагак, а затем оказались в застывшем бассейне, вместилище интеллекта Гагак…

Хоукмун понял…

…а затем они поднялись, зависнув на мгновение над бассейном, и выдернули из него меч.

Хоукмун был Хоукмуном. Хоукмун был Вечным Воителем, совершившим свой последний великий подвиг…

Потом четыре личности распались, и вот Элрик, Хоукмун, Эрикёзе и Корум стояли, соединив мечи над центром мертвого разума.

Хоукмун вздохнул. Он был преисполнен изумления и страха. Затем страх начал проходить, и вместо него пришла усталость, смешанная с долей удовлетворения.

– У меня снова есть плоть. Снова есть плоть! – прозвучал жалобный голос.

Это был варвар Ашнар с исцарапанным лицом и всё еще безумным взглядом. Он выронил меч, но даже этого не заметил. Он то и дело ощупывал себя и впивался в лицо ногтями. И хихикал при этом.

Джон ап-Рисс приподнял голову с пола. Он с ненавистью взглянул на Хоукмуна, затем снова отвернулся. Эмшон из Аризо, тоже забывший о мече, подполз, чтобы помочь Джону ап-Риссу подняться на ноги. Оба хранили ледяное молчание. Остальные были мертвы либо сошли с ума. Элрик помог встать Бруту из Лашмара.

– Что ты видел? – спросил альбинос.

– Больше, чем я заслуживаю за все свои прегрешения. Мы попали в ловушку, были заточены в том черепе… – Рыцарь из Лашмара не выдержал и зарыдал, словно малое дитя. Элрик обнимал Брута и гладил его по светловолосой голове, не в силах сказать хоть что-то, способное облегчить тяжесть пережитых страданий.

Эрикёзе пробормотал, словно про себя:

– Нам надо идти.

Но когда он двинулся к двери, ноги у него подгибались.

– Несправедливо, – сказал Хоукмун, обращаясь к Джону ап-Риссу и Эмшону из Аризо, – что вам пришлось страдать вместе с нами. Несправедливо.

Джон ап-Рисс плюнул на пол.

Глава седьмая

Расставание героев

Хоукмун стоял среди теней зданий, либо не существующих вовсе, либо сохранившихся лишь в виде развалин, он стоял под кроваво-красным солнцем, которое не сдвинулось ни на волосок с тех пор, как они высадились на этом острове, он стоял и смотрел, как горят тела чародеев.