— Надеюсь, это не значит, что я не буду видеть тебя все это время.

Маргарита задумчиво покачала головой:

— Конечно, нет. Мы будем встречаться.

— В таком случае позволь мне пригласить тебя пообедать вместе со мной сегодня вечером.

Но она решительно отказалась.

— Нет, нет и нет. Только не сегодня. Ты слишком раздражен, н нам не следует находиться с тобой сегодня вместе.

— Ладно. Тогда через два дня. Как раз к этому времени я успею развесить все полотна в галерее, и настроение у меня точно улучшится.

Она весело рассмеялась:

— Очень хорошо. Но объясни мне. Если ты можешь писать картины, то ради чего ты по-прежнему занимаешься их торговлей? Ты ведь можешь все свое время посвятить живописи и никуда не уезжать из Петербурга. Твои портреты очень нравятся местной публике, а также пейзажи и другие полотна.

— Не спорю. Мои дела здесь идут очень хорошо. Деньги никогда не бывают лишними, а когда их много, то это позволяет мне покупать полотна молодых неизвестных художников и тем самым поддерживать их материально. Надеюсь — а мое чутье меня редко подводит — в будущем многие из них прославятся. Среди молодых дарований есть одна голландская девушка, у нее очень живописные пейзажи. Просто прелесть.

— Очень интересно. А здесь, в Петербурге, у тебя есть ее работы?

— Да, есть одна. Мои помощники уже распаковали багаж сегодня. Думаю, полотно очень придется по вкусу великой княгине. Я специально приберегу его для нее, пока не буду выставлять для показа широкой публике. Кроме того, у меня есть ряд полотен французских мастеров, я приобрел их, будучи в Париже в прошлом ноябре. Думаю, они тебе также понравятся.

— Ты был в Париже?! — воскликнула Маргарита. — Ну, и как Париж? Он сильно переменился с тех пор, когда я покинула его?

Ван Девэнтер поделился с ней своими впечатлениями о Париже, хотя ей показалось, кое-что утаил от нее, но что именно, ей трудно было понять.

— Какая жалость, что я не знала, что ты будешь в Париже, — вырвалось у Маргариты. — Я бы перед отъездом вручила тебе письмо, чтобы ты передал его мадам Фромон, о которой я тебе когда-то рассказывала. Я так долго не получала от нее ни одной весточки. Думаю, всему причиной — эта нескончаемая война, а не какая-нибудь болезнь или несчастье.

— Я помнил, как ты говорила о ней. Я побывал у нее дома.

— Ты был у нее в гостях?! Замечательно. Она здорова? Что делает? Как поживает?

Ян нахмурился:

— Вот и другая причина, почему я хотел, чтобы ты пришла в мастерскую. Мне нелегко говорить об этом. Новость очень печальная. Мадам Фромон скончалась за неделю до моего приезда.

По изменившемуся лицу Маргариты ван Девэнтер понял, насколько сообщенная им весть опечалила ее. Он помолчал немного, затем продолжил:

— Однако там была очень приятная женщина, которая знала обо мне из твоих писем. Она провела меня к нотариусу мадам Фромон, а тот передал вот это письмо. Видишь, оно адресовано тебе.

Ян вынул письмо из кармана и подал его Маргарите. Она распечатала письмо и молча пробежала его глазами. Наконец, оторвавшись от листа бумаги, она подняла голову, а на лице ее ясно отразилось удивление, смешанное с тихой радостью.

— Мадам Фромон завещала мне свой дом вместе со всей мебелью в надежде, что в один прекрасный день я вернусь в Париж, где у меня уже будет мастерская, в которой можно будет шить наряды для Версаля. Я очень счастлива.

По лицу ван Девэнтера ничего нельзя было понять.