Тут Вилли услышал стук в дверь своего кабинета, встал из-за стола, повернулся и увидел Линду, стоящую на пороге, а нос у Линды исчез. Нет, не исчез. Он был в ее правой руке, вместо того, чтобы быть на лице. Из темной дыры над ее ртом капала кровь.

— Я не понимаю, папочка, — начала она гнусавым голосом.

— Он просто взял и отвалился.

Вилли проснулся, размахивая в воздухе кулаками, отбиваясь от ужасного сновидения. Рядом с ним Хейди вздыхала во сне, повернувшись на левый бок и закутавшись одеялом.

Понемногу Вилли стал возвращаться к реальности. Он снова был в Фэрвью. Яркие лучи утра текли через окна. Вилли взглянул на часы и увидел, что было 6.25. В вазе на столике стояло шесть роз.

Он встал с постели, снял с крючка халат и прошелся в ванную. Там, включив душ, он повесил халат на дверь, заметив, что Хейди купила новый халат — симпатичный синий халат. Он встал на весы и увидел, что набрал еще фунт, вошел в душ и начал мыться с тщательностью, вынужденный намыливать все части тела, ополаскивая, потом снова намыливал.

«Я должен следить за своим весом, — думал он. — Когда ее не станет, я не хочу быть таким же жирным, как раньше».

Он вытерся полотенцем, надел халат и стал возле двери, внимательно разглядывая новый халат Хейди. Протянув руку, он пощупал подкладку пальцами. Халат выглядел новым, но почему-то казался знакомым.

«Она просто купила себе новый халат, который напоминал бы ей о старом, — подумал Вилли. — Человеческая изобретательность не идет никогда дальше этого, друзья. В конце концов, мы просто повторяемся, а итог всегда остается тем же».

В голове Вилли раздался голос Хьюстона:

— Не боится только тот, кто умирает молодым.

Хейди:

— Ради бога, Вилли, не смотри на меня так! Это невыносимо!

Леда:

— Он похож на аллигатора… На что-то выползшее из болота и обрядившееся в человеческие одежды.

Хопли:

— Вы задерживаетесь, надеясь, что в этот, может быть, единственный раз, восторжествует справедливость, мгновение правосудия, которое искупит унижения всей жизни.

Вилли пощупал голубой нейлон, и жуткая мысль появилась у него в голове. Он вспомнил свой сон. Линда в дверях кабинета. Кровавая дыра на ее лице. Этот халат… он не выглядел знакомым, потому что что-то похожее когда-то было у Хейды. У Линды такой халат был совсем недавно.

Вилли повернулся и открыл ящичек справа от раковины. Там лежала щетка для волос с надписью: «Линда». Черные волосы на гребенке.

Словно человек, идущий во сне, Вилли спустился вниз к ее комнате.

«Кочующее племя всегда готово на такие вещи, мой друг, для того оно и существует».

«Идиот, Вильям, это тот, кто не верит в то, что видит».

Вилли Халлек толкнул дверь в конце коридора и увидел свою дочь. Линда спала в своей постели, закрыв одной рукой лицо. Ее старый плюшевый медвежонок, Амос, лежал под согнутым локтем другой.

«Нет! Нет! Нет! Нет!»

Вилли схватился руками за край двери, покачиваясь взад и вперед. Кем бы он ни был, но только не идиотом, потому что видел все. Ее серый замшевый жакет, брошенный на спинку стула, распахнутый чемодан, выплеснувший коллекцию ее джинсов, шортов, блузок и нижнего белья. И еще он увидел розы в вазе на столике их спальни. Роз там не было, когда он ложился спать. Да… розы привезла Линда. Как подношение мира. Она приехала домой раньше, чтобы помириться с матерью до возвращения отца.

Старый цыган с гнилым носом:

— За тобой нет вины, говоришь ты. Ты говоришь, говоришь и говоришь. Но мы не квиты, белый человек из города. Каждому приходится платить, даже за то, чего он не совершал. Не квиты.