Нетрудно объяснить, на чем основывается этот феномен.

Все эти «Приключения на Мариенштадте», «Клад» и другие фильмы – это просто была ее молодость, поэтому эти фильмы и казались ей такими исключительными.

Но она с удовольствием ходила со мной на все показы, даже на немые фильмы, в Центр культуры – я доставал для нее приглашения у Маврикия, который там как раз работал.

Марта смотрела на все это с подозрением. Один раз она дала себя уговорить пойти на «Кабаре», который я, разумеется, знал наизусть, это один из моих любимых фильмов.

А потом – снова ничего.

Ну, я и попал, как слива в компот, не успел оглянуться, как уже оказался готовенький. А Марта – Марта была очень недоверчивая.

Конечно, мы можем как-нибудь сходить вместе в кино, но ничего больше, потому что она не хотела бы создавать впечатление, что мы можем сблизиться, потому что она давно находится в отношениях, которые переживают кризис, но ей бы не хотелось сжигать за собой мосты, чтобы я там ничего себе такого не воображал!

Но было уже слишком поздно.

Воображение меня уже так захватило, что я потерял над ним всякий контроль.

Марта была очаровательна.

Она была очаровательна, когда молчала, была очаровательна, когда говорила, у нее был неповторимый стиль и шарм, и я лелеял надежду, что в конце концов она прозреет и оценит мои достоинства, а заодно поймет, какое ничтожество и идиот этот ее Иржи.

Я не доставал ее телефонными звонками – первые недели я разговаривал исключительно с ее бабушкой и терпеливо выжидал, пока несомненное ничтожество ее ничтожного ухажера станет очевидным и для самой Марты.

Я приручал ее медленно, без спешки. Такую девушку, я понимал это, надо завоевывать.

Скажу откровенно: мне даже нравилось, что она пробует сопротивляться, – потому что обычно мне приходилось так сопротивляться натиску других женщин.

Но женщины удивительные существа.

Ведь всем известно: слишком много сладкого есть вредно.

Вот сегодня, например, меня тошнит уже от одной мысли об алкоголе.

Чем лучше я узнавал Марту – тем сильнее она мне нравилась. Только представить себе – я выдержал без секса все это время, пока ухаживал за ней, потому что заниматься сексом с кем-то еще мне не хотелось, а ей не хотелось заниматься сексом со мной – хотя об этом даже речь вообще-то не шла.

Иногда она могла взять меня за руку, как бы нехотя, – и все.

Но как-то в марте звоню я ей – а она плачет в трубку. Я спрашиваю – что случилось, а она – все, это конец!

Сердце у меня замерло, и только потом до меня дошло, что конец – это как раз с тем мерзавцем, и тогда я подпрыгнул от радости.