— Мы хотим быть готовы к любой случайности. Переход на двенадцатичасовые смены означает только то, что на улицы выйдет большее число полицейских. Мы верим, что жители города проявят благоразумие и дадут нам возможность и время провести тщательное расследование, но в качестве меры предосторожности я ввел план готовности, в соответствии с которым и вводятся двенадцатичасовые смены.

— Не тот ли это план, который был разработан в ответ на последние гражданские беспорядки? — спросила Расселл. — Когда департамент показал свою беспомощность именно по причине отсутствия такого плана?

— Да, этот план был разработан в 1992 году.

Он уже сделал шаг в сторону, когда Расселл догнала его еще одной репликой:

— Значит, вы ожидаете всплеска насилия.

Это прозвучало утверждением, а не вопросом, и начальнику полиции пришлось вернуться к подиуму.

— Нет, мисс… э… Расселл, этого мы не ожидаем. Как я уже сказал, мера чисто превентивная. Не сомневаюсь, что жители Лос-Анджелеса проявят ответственность и сохранят спокойствие. Надеюсь, средства массовой информации тоже окажутся на высоте.

Он выжидающе посмотрел на Расселл, но та лишь покачала головой. Воспользовавшись паузой, О'Рурк поспешил к микрофону.

— О'кей, заканчиваем. Через пятнадцать минут вам раздадут копии заявления. До свидания.

Репортеры медленно потянулись к выходу, а Босх не сводил глаз с мужчины, задавшего вопрос о часах и бумажнике. Кто это такой и на кого работает? У двери, где образовалась небольшая пробка, незнакомец оказался рядом с Баттоном. Мужчины заговорили. Босху это показалось странным — обычно газетчики и телевизионщики держались отдельно.

— Детектив?

Босх повернулся — рядом стоял начальник полиции. Они обменялись рукопожатием. Босх прослужил в полиции почти двадцать пять лет, шеф — тридцать, но пути их никогда не пересекались, так что они не только никогда не здоровались за руку, но и практически не разговаривали.

— Слушаю?

— Рад познакомиться. Хочу, чтобы вы знали, что мы очень рассчитываем на вас и вашу группу. Если что-то понадобится, связывайтесь напрямую со мной или через Ирвинга. Без малейших колебаний. По любому поводу.

— Да, шеф. Сейчас у нас все в порядке, никаких проблем. Я бы только хотел, чтобы меня предупредили насчет ФБР.

Начальник полиции замешкался, но лишь на секунду — вероятно, недовольство Босха показалось ему необоснованным.

— Так случилось. Я и сам не был уверен, что Бюро захочет вмешаться. Решение приняли только перед началом пресс-конференции.

Начальник полиции оглянулся и посмотрел на фэбээровца, который разговаривал с Ирвингом. Подозвав обоих, он познакомил Босха со Спенсером. Детективу показалось, что Спенсер недовольно поморщился. Отношения Босха с Федеральным бюро расследований на протяжении многих лет складывались не самым лучшим образом. Он никогда не сталкивался непосредственно со Спенсером, но тот, будучи помощником начальника местного отделения, наверняка слышал о Босхе.

— Как собираетесь работать, джентльмены? — спросил начальник полиции.

— Если хотите, я соберу моих людей здесь завтра, в восемь часов утра, — сказал Спенсер.

— Отлично. Ирвинг?

— Меня устраивает. Будем работать в комнате для совещаний, рядом с моим кабинетом. Я вызову нашу группу к восьми. Обсудим ситуацию и приступим к работе.

Все кивнули, за исключением Босха. Он знал, что его мнение во внимание не принимается.

Все направились к боковой двери. Босх оказался рядом с О'Рурком и, воспользовавшись моментом, поинтересовался, знает ли он человека, задавшего вопрос о часах и бумажнике.