— Чем же все это завершилось? — спросил Ромов.

— Эта эпопея продолжалась примерно два года, до окончания школы. Я скопил небольшой капиталец. Но главное, я приобрел бесценный опыт, теперь я знал, как следует мне действовать.

19

Сколько она себя помнила, никогда не отличалась стеснительностью. Раздеться перед мужчиной ей было так же легко, как и тогда, когда рядом никого не было. Но это обследование у врача вызвало в ней такой сильный прилив стыда, что Марине стоило больших трудов не сбежать из его кабинета. Прошло уже несколько часов, а она по-прежнему ощущала на своем теле руки доктора, которые по-хозяйски ощупывали ее.

Марина знала, что сын Шаповалова уже на яхте. Но пока не видела его. И она могла себе признаться, что побаивается встречи. Никогда еще она не выполняла подобных заданий. Сколько она себя помнила, ее всегда тянуло к мальчикам, потом к юношам, теперь вот к мужчинам. А вот женское общество никогда не привлекало, у нее среди девочек и подруг-то не было. А вот с противоположной частью человечества взаимопонимание всегда находила взаимопонимание. Разумеется, с ее любовными партнерами у нее возникали разные отношения, нередко они ссорились, бывало, что дело доходило до ненависти, до разрыва. Но Марина не видела в этом ничего особенного, наоборот, как человек практически мыслящий считала это вполне нормальным явлением, входящим составной частью в сложную матрицу отношения полов.

Но сейчас все было как-то иначе, и она испытывала растерянность. Ей хотелось пойти к Шаповалову и отказаться от поручения, но едва у нее вызревало такое намерение, как тут же вспоминала об обещанной награде. Даже и представить она не могла о таком счастье, как своя квартирка в Москве. Больше всего она ненавидела в своей жизни — бездомность, все могла терпеть, а вот это ощущение донимало ее до самой макушки. Когда некуда прислонить голову или, когда за такую возможность приходится отдавать почти все, что удается заработать каторжным трудом, то невольно пойдешь на все. Но даже сейчас она нисколько не жалеет, что разругалась с Ромовым; почему-то он необычайно легко отлетел от ее души и тела, как корка от затянувшейся ранки. Может, ничего страшного и не случится, ну познакомится она с этим сынком, соблазнит его, попробует наставить на путь истинный. Хотя сама имеет о нем крайне смутные представления. Надо бы поподробней расспросить Шаповалова, что он хочет, чтобы она внушила этому парню. А то еще внушит не то, что нужно, — и прощай ее однокомнатное гнездышко.

Марина сидела, точнее полулежала в шезлонге на палубе, солнце ласкало ее тело, покрывая кожу нежным коричневым загаром. Она знала, что этот цвет ей ужасно идет, делает почти что неотразимой. И потому до встречи с сыном Шаповалова хотела успеть приобрести шоколадный колер. Это станет дополнительным аргументом в ее битве за квартиру.

Жаркое солнце разморило ее, веки смежились, и Марина даже не заметила, как задремала. Она именно дремала, так как слышала раздававшиеся рядом звуки, но реакция на них блокировалось дремотой. Ей нравилось это пограничное состояние между явью и сном и не хотелось его ничем нарушать. И когда до нее донесся чей-то голос, то он не сразу проник в ее сознание.

Внезапно Марина поняла, что кто-то разговаривает рядом с ней. Усилием воли она открыла глаза. Возле ее шезлонга стоял юноша и обращался к ней с вопросом. У Марины бешено заколотилось сердце, у нее не было сомнений в том, что это он, сын Шаповалова.

— Извините, я не расслышала, что вы спросили? — произнесла она.

— Могу я тут тоже посидеть? — повторил юноша.