— Плевать на больную голову, — махнула рукой Ивон. — И вообще, я в вас верю, Рассел. Если что, вы дадите мне спасительную таблетку.

— Второе железное правило: никогда не принимайте алкоголь с таблетками, если вы не знаете о том, как они взаимодействуют. А вообще ваша подруга права, Ивон…

— Вы о чем?

— Вы ведь действительно очень наивны. Если бы я был не вашим редактором, а каким-нибудь коварным незнакомцем, то запросто мог бы смешать дьявольский коктейль из таблеток и опоить вас до потери сознания.

— Но вы мой редактор и вовсе не незнакомец. С незнакомцем я никуда бы не поехала. Впрочем… — немного подумав, добавила Ивон, — теперь я уже ни в чем не уверена.

— Теперь?

— Теперь, когда я поняла, что живу с незнакомцем.

— И все-таки, может быть, поделитесь своими проблемами?

— Опять терзать ваши уши занудством? Нет уж, увольте. И потом, Рассел, мне совсем не хочется вспоминать сегодня о том, что случилось.

— «Я подумаю об этом завтра»? — с улыбкой процитировал Рассел.

— Ну что вы, я вовсе не Скарлетт О'Хара. Скарлетт уже ушла и спит в соседней комнате, — кивнула Ивон в сторону спальни Салли. — Скорее я ее беспомощная подруга Мелани. Да и этим я, наверное, себе очень польстила. Ну вот, опять я впала в старческое занудство. Рассел, а давайте перейдем на «ты», раз уж все так получилось?

— Я бы предложил вам это и раньше, чем «все так получилось», — засмеялся Рассел. — Вот только не был уверен, что вам это понравится.

— Такие вещи не должны нравиться или не нравиться. Мне кажется, они должны происходить естественно, сами собой.

— Наверное, ты права. Только стеснительность никуда не денешь. Это, кажется, врожденное.

— Неужели ты стеснительный? — улыбнулась Ивон и покачала головой. — Может, это стереотип, но мужчина с такой внешностью, как у тебя, просто обязан быть…

— Развязным? Нахальным? А, забыл, еще жутким бабником, — печально усмехнулся Рассел. — Вот это меня, пожалуй, и губит. Женщины всякий раз смотрят на меня и думают: жуткий бабник, с ним, наверное, лучше не связываться.

— Значит, эти женщины не говорили с тобой… или не слышали тебя. Обычно, когда начинаешь говорить с человеком, все сразу встает на свои места. То есть, я хочу сказать, ты начинаешь понимать, кто перед тобой: свой или чужой, близкий или далекий, друг или любимый человек.

— Ты правда так думаешь?

— Раньше думала, — призналась Ивон. — А сейчас не знаю. Как будто все перевернулось вверх тормашками.

— Зато я знаю… — Голос Рассела снова стал тихим и нежным, как тогда, в машине.

— Что знаешь?

— Знаю, как заставить тебя забыть о том, что тебя так гложет. — Он придвинулся к Ивон и ласково взял в руки ее лицо. — У тебя такой испуганный взгляд.

— Испуганный? — тихо переспросила Ивон.

— Не совсем. У тебя взгляд человека, который делает что-то в первый раз.

— Да, все это словно впервые, — пробормотала Ивон.

Рассел наклонился к лицу Ивон и поцеловал ее в губы. Поцелуй был нежным, таким же нежным, как прикосновение его ладоней. Ивон показалось, что кто-то дал ей глоток теплого молока. И это было очень приятно. Но, увы, не более чем приятно.

Ивон позволила Расселу отстраниться первым и поняла по его глазам, что он догадался: продолжения у этой истории не будет.