— Я не боюсь.

— А как это назвать? Ты ведь всегда боялась, что я увижу твои слезы. Признайся, Ивон. Или ты прятала их только из пустой гордости?

— Не из гордости. — Ивон повернулась к Джерри, и он увидел два влажных следа, оставленных на ее щеках слезами. — Никакой тут гордости нет, Джерри, — глухо повторила она. — Ты прав, я всегда боялась плакать. У моей матери слезы вызывали лишь еще больший гнев. Если ты плачешь, значит, ты слабый. А я боялась показаться слабой, чтобы ты не сделал мне еще больнее.

— Ивон, я не хотел быть жестоким, — попытался оправдаться Джерри. — Я просто не понимал, что жесток. Так выхолило. Ты права, я эгоист, я привык, что все крутится вокруг меня. И я просто не замечал, что делаю тебе больно.

— У тебя еще есть шанс исправиться, — сквозь слезы прошептала Ивон.

— Есть шанс? Скажи — и я выполню любую твою просьбу. — Джерри сделал шаг по направлению к Ивон, но она вытянула вперед руку, словно умоляя его не подходить к ней.

— Дай мне развод.

Джерри замер. Тоненькая ниточка, все еще тянувшаяся между ними, внезапно оборвалась. Он посмотрел на Ивон пустым, ничего не выражающим взглядом и кивнул.

Ивон спустилась с возвышения и направилась к выходу из зала. Джерри смотрел на ее худенькую ссутулившуюся фигурку и чувствовал мучительное желание догнать ее, прижать к себе, вернуть и никуда больше не отпускать…

9

— Я даже не знаю, какое слово подобрать, чтобы дать имя всему этому абсурду. — Фиона Даффин посмотрела на Каммингтона, ожидая, что тот разделит ее возмущение, но Каммингтон лишь кивнул, впрочем выражение торжественности на его лице давно уже сменила усталость. — На разбор таких дел у судьи Куни уходило максимум двадцать минут. Да никто толком и не выступал — судья слушал лишь адвокатов. Разумеется, если речь шла только о разводе, а не о разделе имущества. Но эти, — Фиона Даффин пренебрежительно кивнула в сторону Уэллингов, — даже не собираются ничего делить. Хоть убейте меня, мистер Каммингтон, но я не возьму в толк, зачем нужно было превращать банальный развод в целое судебное разбирательство. Если бы этой Таккер удалось спасти брак, я бы еще хоть как-то ее поняла. Но вместо этого она только рассорила их окончательно. Всплыли такие подробности. Боже мой, он ей изменял, она ему чуть не изменила. Ну зачем нужно было превращать развод в театр абсурда?

— Между прочим, эта Марджори Флэм сама предложила выступить в качестве свидетеля. Мистер Уэллинг очень хорошо отзывался об этой девушке, поэтому я и принял ее предложение. Меня подкупило то, что она подруга его жены. Это должно было произвести на судью положительное впечатление. Кто ж знал, что эта Марджори вытянет на свет божий такую историю? — пожаловался Каммингтон. — И зачем нужно было отказываться от адвокатов? — покачал он головой. — Можно подумать, мы присутствуем на уголовном процессе. Действительно, все это так глупо, мисс Даффин, что даже и сказать нечего. Вы останетесь на окончание слушания?

Фиона пожала плечами.

— Не знаю, а вы?

— Понятно, что все закончится разводом, но я не люблю бросать начатые дела. Так что я, пожалуй, досмотрю до конца это абсурдное зрелище. Оставайтесь и вы, мисс Даффин. А после того, как все это закончится, мы с вами сходим куда-нибудь пообедать.

— Скорее поужинать, — улыбнулась Фиона, польщенная предложением коллеги. — Что ж, мистер Каммингтон, ничего не имею против. Уж нам-то с вами всегда найдется о чем поговорить.

— Полностью согласен, мисс Даффин.