— Что ты делаешь? Сейчас же профессорский обход начнется!..— остановил его Ипполитыч.

Профессор вошел в палату в окружении ассистентов и врачей, среди них была и наша Ангелина Никитична. Она давала пояснения.

— Больной Бодров,— докладывала она, подводя профессора к кровати Ипполитыча.

— Как настроение?— спросил профессор.

— Стараюсь, товарищ профессор,— по-военному отрапортовал Ипполитыч,— чтобы оно было хорошее!

— Очень хорошо...

Ангелина Никитична записывала рекомендации специалиста.

— Ну-с. А вас что беспокоит?— обратился он к Голованову.

— Голова болит.

— Производственная травма,— пояснила Ангелина Никитична.

— Что же, батенька мой, не бережетесь? Как это у вас получилось?

— Сам удивляюсь, товарищ профессор! Механиком я на сейнере, вдоль и поперек Каспий исходил, в больших штормах не раз бывал. А тут при четырех баллах равновесие потерял.

— Так-с. Что он получает?

Ангелина Никитична показала историю болезни. Профессор одобрительно кивнул и шепотом что-то посоветовал лечащему врачу.

Потом Ангелина Никитична доложила обо мне.

— Ну что же, постараемся помочь,— пообещал он и, обращаясь к лечащему врачу, добавил: — Мне кажется, лечебная физкультура ему будет полезна...

— А это Будников!— продолжала докладывать Ангелина Никитична.

— Мы уже знакомы. Здравствуйте, Петр Данилович. Как с рисованием? Не бросили?

— Рисую!— отвечал Будников.

— Но у него же руки не действуют!..— послышался чей-то недоуменный голос.

— Он рисует ногой,— пояснил Михеев.

— Ногой?..

— Да, да, ногой. Вот вам доказательство, чего может добиться человек с сильной волей. Надеюсь, Петр Данилович, новые работы вы нам покажете?

— Здесь они, в тумбочке.

Альбом с рисунками Будникова переходил из рук в руки.

— Ты что же, в самом деле ногой рисуешь?— спросил Петра Михаил, когда врачи покинули палату.

— Рисую,— ответил Петр и, . чувствуя, что Михаил не верит, усмехнувшись, предложил: — Хочешь, твой портрет сделаю?..

— Попробуй,— согласился Михаил.

Петр принялся за работу. Я наблюдал, как безрукий художник владел карандашом, перекладывая его даже в другую ногу. И мне почему-то стало стыдно за хандру, которая на меня порой нападает.

— Ну, вот и готово,— сообщил наконец Петр и устало откинулся на подушку.

Михаил облегченно вздохнул.

— Два часа сидел без движения... Показывай, что там у тебя получилось?.. Смотри-ка, Ипполитыч! Похож?

— Здорово. Ишь ты!— сказал Ипполитыч.

— Послушай, а как же ты научился рисовать ногой?— не удержался я.

Петр ответил не сразу, а потом рассказал:

— Когда я вышел из заключения, сперва обрадовался свободе, но вскоре понял, что совершенно беспомощен. Вот так очутился я здесь, в клинике. Времени для размышлений о будущем хватало. И чем больше я думал, тем резче вставал вопрос: как жить дальше? Решил: попробую писать ногами. Всю ночь не спал. Пробовал — не получалось. На другую ночь тоже писал. Недели через две вывел первую букву. Вот так и научился писать, а потом и рисовать. Поступил в университет искусств Дома народного творчества имени Крупской.

Рассказчик замолчал. Некоторое время в палате стояла тишина.

— Ну, молодец!— похвалил Михаил, любуясь портретом.

Будникова навещала его жена Валя, однажды она сказала, что придет с подругой Лидой. У нее чуть парализованы рука и нога. Вообще славная девушка.

И вот они пришли вдвоем. У Валиной спутницы — слегка откинутые волосы, на левой щеке родинка.