Долго в тот день бродил по улицам, пока не оказался около дома Морошкина.

— Валерий! Легок на помине. Я твою работу о «Красном маяке» прочитал. Недурно! Совсем недурно! У тебя что-нибудь случилось?— заметив мою растерянность, спросил он.

— Да нет... Вроде ничего...

— А по-честному?

— Влюбился!..— неожиданно признался я.

— Задача!— Морошкин по привычке потянулся к бородке и зажал ее в кулак.— И что же?..

— Разве можно полюбить инвалида?.

— А почему же нет? Да вот пример. Перебегая железнодорожный путь, парень попал под поезд и потерял обе ноги. Так вот девушка, с которой он дружил, стала его женой. Только думаю, Валерий, ты просто увлекся, а настоящую любовь ты еще встретишь.

— Но, Владимир Сергеевич, Наташа — самая лучшая в мире.

— Так уж и лучшая?— усмехнулся Морошкин.

— Самая лучшая...

— А вдруг она любит другого?

— Может быть.

— А ты объяснись.

— Объясняться? Зачем?

— Легче будет. И не переживай. Поверь мне, обязательно встретишь ту, которая будет самой лучшей.

На новогодний бал я решил не ходить. С увлечением читал «Три мушкетера». Настойчивый стук в дверь прервал мое чтение. «За мной»,— догадался я, открывая дверь, и не ошибся: неразлучные друзья Костя Макаров и Вася Агафонов в белых сорочках и галстуках предстали предо мной. Не скрывая восхищения и зависти, я осматривал своих друзей. «Сегодня они с девчатами будут танцевать. Счастливцы!» — подумал я.

— Хандрим?— спросил Вася Агафонов.

— Да нет, что ты!— пробормотал я.

— А почему на вечер не идешь?

— Плохо себя чувствую...

— Все ясно. Тоска напала,— уточнил Костя Макаров.— Одевайся.

Тон его не допускал возражений.

— Да нет, ребята. Я...

Но все мои возражения были напрасны... Когда мы вошли в зал, бал был в полном разгаре. Играла музыка. Вокруг елки танцевали пары, а среди танцующих сновали семиклассники, выполнявшие роль «аккуратных почтальонов». Я поискал глазами Наташу, она танцевала с Алешкой. Была она в бледно-розовом платье. «Красивая!— восхищался я Наташей.— Какой у нее номер? 25». Я вынул свое послание. Хотел отдать пробегавшему «почтальону», но помедлил. «Зачем? Разве не все ясно без слов?» Порвал письмо и бросил в корзину. «Все!.. Забыть! Через полгода она кончит школу. Уедет в институт. И будет легче... А будет ли?..»

Наконец наступил и мой выпускной вечер.

Взволнованные лица ребят и девушек. Все рассаживаются. Мы впереди, за нами родители и гости, В президиуме наши учителя. Я смотрю на них благодарными глазами. Началось вручение аттестатов зрелости.

— Завьялову Валерию Ивановичу!— звучит голос директора

До стола президиума ковровая дорога. Сколько трудов стоило получить право идти по ней! Будто на экране возникает лицо первой моей учительницы Александры Ивановны. Сто с лишним километров разделяет село Константиново и Звенигород, но все равно кажется, что и она сегодня здесь, в президиуме.

Мне вручают аттестат зрелости.

— Дорогие… Спасибо вам…— голос обрывается, и я с трудом сдерживаю нахлынувшее волнение.— Спасибо… Вы много сил и времени тратили на меня. Я не знаю, сумею ли оправдать ваши надежды… — Я не в силах сдержать слезы.

— Мужественный человек, и вдруг слезы,— укоризненно говорит Морошкин.— Мы верим, ты преодолеешь все трудности и неудачи по-корчагински. Даешь слово?

— Даю,— тихо говорю я и под аплодисменты моих друзей иду на свое место.