Было бы куда меньше пролито крови и погибло людей с обеих сторон, если бы губком партии и губисполком сочетали вооруженную борьбу с широкой пропагандистской работой в рядах восставших крестьян. Но партийные и советские руководители оставались верны порочной большевистской тактике принуждения. Комиссия ЦК РКП (б) с огорчением констатировала, что подавление крестьянского восстания велось только военным способом и не подкреплялось никакими идеологическими мероприятиями.

ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ

1

В первый период восстания (декабрь 1920-го – конец февраля 1921 года) ему были присущи все типичные черты стихийного крестьянского бунта.

Анализ документов данного периода позволяет лишь предполагать участие эсеров в восстании. Да, с первых дней в отрядах повстанцев оказались залетные эсеровские пропагандисты. Да, вставшие во главе волостных и сельских штабов (созданных на месте органов Советской власти) зажиточный наиболее авторитетные крестьяне, торгаши, попы ловко и громко жонглировали эсеровскими лозунгами и призывами. Но это не дает исследователям достаточных оснований, чтобы приписывать ПСР организующую и руководящую роль в начавшемся восстании. Эсеры подстрекали крестьян, советовали, подталкивали к топору, но не организовывали и не вели – это бесспорно.

Есть много документов и убедительных, неоспоримых фактов, указывающих на ведущую роль эсеров в организации контрреволюционных выступлений в первые годы Советской власти. Сами эсеры на процессе 1922 года и на съезде беспартийных эсеров в том же году на весь мир признали свою причастность к этим мятежам, да и «почерк» антоновщины и сибирских повстанцев до убедительного совпадает. Известно заявление ЦК большевистской партии о том, что ответственность за кровавые события тех лет, в том числе и в Западной Сибири, целиком ложится на партию эсеров.

Но ведь исследователь должен идти не от выводов к осмыслению фактов, а наоборот. И даже если вывод тебе заранее известен, твоя задача – подтвердить его документально, самостоятельно прийти к нему, иначе получится не исследование, а профанация истории.

Изучая архивные документы и воспоминания очевидцев первого периода восстания (до падения Тобольска), я не смог однозначно назвать организаторов и руководителей вспыхнувшего крестьянского восстания, несмотря на категоричные утверждения многих казалось бы весьма авторитетных источников. Так, в приговоре Временного революционного трибунала по делу ПСР (1922 год) значится: «Попытка организации ПСР подобного же (антоновщине – К. Л.) движения в Сибири летом и осенью 1920 года вполне установлена следствием». Авторитетно? Убедительно? Но...

Во-первых, почему «попытка», если восстание свершилось?

Во-вторых, почему «летом и осенью 1920 года», а не осенью и зимой 20 – 21 годов?

И наконец, кем, когда и где доказана? Я лично таких доказательств не нашел...

Или вот в отчете ЦК РКП (б) X партийному съезду сказано мимоходом: «Имена как заграничных лидеров эсеров, так и находящихся в России членов ПСР связаны с теми кулацкими выступлениями, которые имели место в Тамбовской, Воронежской и Тюменской губерниях..-» Казалось бы, куда уж весомейший документ партийного Съезда. Но опять, если задуматься...

Во-первых, попытка подогнать Западно-Сибирское восстание под «кулацкое выступление» – несерьезна и антиисторична. Она нужна Ленину лишь для того, чтоб прикрыть свои ошибки (вызвавшие восстание) и неоправданно жестокий террор, обрушившийся на трудового крестьянина.

Во-вторых, где нити, связующие заграничных эсеровских лидеров с теми, кто поджигал и раздувал Сибирское восстание? Мне не удалось их нащупать и вообще документов, подтверждающих это, не обнаружено.

Не потому ли до сих пор самое жестокое и кровавое восстание крестьян против большевиков оказалось «белым пятном» в советской исторической науке?

Роль эсеров на первом этапе восстания не столько просматривается, сколько угадывается, потому что тогда слишком много вылезло наружу случайного, наносного, нетипичного.