Не потому ли до сих пор самое жестокое и кровавое восстание крестьян против большевиков оказалось «белым пятном» в советской исторической науке?

Роль эсеров на первом этапе восстания не столько просматривается, сколько угадывается, потому что тогда слишком много вылезло наружу случайного, наносного, нетипичного. Но так продолжалось до тех пор, пока не начался второй (тобольский) этап. Тут все, что было прежде рассыпано, разрознено, раскидано по огромной территории губернии, вдруг собралось воедино, и стало очевидным то, что прежде лишь предугадывалось.

Мне кажется крайне необходимым подвергнуть тщательному анализу тобольский этап для того, чтобы у читателей не осталось ни малейшего сомнения в главном выводе – Западно-Сибирское восстание, зародившись стихийно как крестьянский бунт против беззаконий и насилий большевиков, позже но идейной сути своей действительно стало эсеровским, оказалось звеном в цепи антисоветских восстаний, поддержанных этой партией в кризисные 1920 – 1921 годы.

Злой ли умысел толкал эсеров к обиженным, обобранным большевиками крестьянам или искреннее желание помочь несчастным? Жажда политической власти пли стремление восстановить попранные Лениным идеалы революции вдохновляли эсеровскую партию на борьбу с большевиками, использовав для этой борьбы разгневанных крестьян? Я склоняюсь ко второму и вижу в деяниях социалистов-революционеров не преступление, но подвиг. «Раскачав» сибирских крестьян, кинув их с топорами на пулеметы, эсеры не драпанули в кусты, а поспешили духовно идейно возглавить движение, поддержать восставших боевой задор и веру в победу. Не чурались они и участия в боях. Убежден, грядет день, явится честный исследователь и, опираясь на подлинные документы, докажет миру, что эсеры были достойны называться революционной партией.

Обиженный и разъяренный неуемными поборами и бесчинствами «продразбойников», распропагандированный, вдохновленный эсерами, сибирский крестьянин совершил роковую ошибку, стоившую ему десятков тысяч жизней, горьких разочарований, безмерных страданий на многие годы. Пройдет 16 лет после восстания, и карающая десница государства снова падет на головы многих бывших повстанцев, и тех, кто лишь косвенно был причастен к восстанию, и тех, кто был только его очевидцем. Снова реки слез прольет деревня, и снова польется мужицкая кровь (пять тысяч расстреляно только в Тюменской области, десятки тысяч упокоились в безвестных могильниках ГУЛАГа).

До сих пор в сердцах сибиряков живы события 21-го и 37-го, то сих пор говорят о них с волнением и душевной болью. Но при этом мало кто знает и называет истинных виновников потрясений и тех. кто мог бы, но не хотел их предотвратить.

Партия эсеров подняла над восстанием лозунги: «Долой диктатуру большевиков!», «Власть народу, а не какой-нибудь партии!»

А вот как определена позиция эсеров постановлением ВНИК по приговору Верховного трибунала над ЦК ПСР: «ПСР поддерживает, питает, организует движение против советского строя... не беря на себя открыто ответственности. Если восстание терпит крах в самом начале (как в Ишимском и Ялуторовском уездах – К. Л.), социалисты-революционеры пытаются сохранить видимость нейтралитета, ослу? же движение разрастается… и обещает видимость успеха (как в Тобольске и на Обском Севере – К. Л.), партия эсеров пытаете возглавить его».

2

На моей памяти десятки встреч со зрителями и действующими лицами жестокой трагедии 1921 года, главным местом действия которой был Тобольск. Всем им та зима запомнилась морозной да вьюжной. По многу дней кряду куролесила над городом метель, заметая дороги, засыпая по окна дома.

Смурная непогодь соответствовала настроению тоболяков. Из рук в руки передавались рукописные листовки: «Хватит терпеть злодейства продотрядчиков! Беритесь и вы за дубину и пику!»

Едва восстали крестьяне Ишимского уезда, как сразу же заволновались деревни Тобольского уезда, в городе запахло порохом.