Желая поднять боевой дух, мобилизовать, подвигнуть тоболяков на борьбу с большевиками, газета систематически публикует острые, даже злые материалы против мещанско-обывательского безразличия, равнодушия, заземленности интересов, низменности целей бытия. «Тобольские барахольщики» – называется статья в шестом номере. Ей предпослан эпиграф: «Рожденный ползать – летать не может». «Обыватель всегда остается обывателем. Никакие уроки его ничему не научат... Ничтожный и жалкий, он весь погружен в свои будничные интересы, в заботы о своем маленьком, никому не нужном существовании...» С разных сторон, разными «снарядами», газета ведет и ведет непрестанный обстрел обывательской позиции «моя хата с краю»... Тут и воззвания, и приказы, и письма с фронта, и стихотворные фельетоны («Товарищи «граждане», «Волки и бараны»).

Газета ищет и подсказывает пути выхода из экономического кризиса и разрухи. Справится с хозяйственной разрухой и товарным голодом возможно, считает газета, лишь с помощью заграницы. «Товарообмен с заграницей, целесообразное использование нашего сырья для обмена на фабрикаты и машины... иностранных государств – вот то средство, которое нам необходимо умело использовать для того, чтобы победить нашу хозяйственную разруху... Пушнина, кожи, шерсть, масло и прочее... сельскохозяйственное сырье – это наша единственная надежда, якорь нашего спасения в бурном море всеобщего развала и хозяйственного разложения».

Поразительны глобальность и долговременность проблем, которые осмысливает и стремится решить газета. Читаешь и забываешь, что газета-то выходила в 1921 году в Тобольске, окруженном красноармейскими частями, коммунистическими соединениями и отрядами красных партизан. Как же уверенно и неколебимо надо было чувствовать себя на этой пороховой бочке, чтобы переоценивать прошлое, перекраивать настоящее и сметь засматривать в будущее. Вчитайтесь и вдумайтесь хотя бы в такие вот строки из передовицы четырнадцатого номера газеты:

«Коммунисты отучили нас думать и работать... Мы утратили простоту и ясность мышления. Горы крикливых фраз, трескучих лозунгов и всякого рода ругательств на каждом углу улицы, на столбцах газет, на митингах, собраниях, заседаниях и съездах. Засорили наш ум, тяжким балластом притиснули трезвую, живую, правдивую человеческую мысль... Лицемерие и ложь – это скорлупа, в которой прятали мы свое настоящее лицо и этой ценой сохраняли право на жизнь...» Под этими строками, написанными семьдесят лет назад, я подпишусь охотно и сейчас. Кулаком, окриком, толмудистикой, фарисейством и муштрой нас ведь и впрямь отучили думать и работать.

Газета делала все возможное, чтоб поднимать боевой дух повстанцев – «партизан», вселять в них веру в близкую победу. Ради этого газета порой, нимало не смущаясь, выдавала желаемое за действительность, попросту говоря, сочиняла небылицы. Так в номере семнадцатом сообщалось, что на Украине снова появились Петлюра и Махно, а «Москва объявлена на военном положении ввиду готовящегося там переворота». В следующем номере утверждалось, что «Омск, Курган, Челябинск и другие города Сибири в руках повстанцев, идет успешное наступление на Томск». «Мы не одни. С нами народ Сибири и России. Еще немного усилий и победа за нами».

По своему социальному происхождению основные идеологи восстания – разночинцы, люди широко образованные, окончившие высшие духовные или светские учебные заведения, эрудированные, отменно владевшие пером.

Характерны две детали.

Первая: эсеровские идеологи восстания нигде ни намеком не оговаривались о своей партийной принадлежности, о целях и задачах своей партии, ее месте и роли в восстании.

Вторая: ни один из авторов газеты ни разу не подписал статьи своей настоящей фамилией, ставя вместо нее инициалы, либо псевдонимы вроде «Сибиряк», «Крестьянин», «Каспий».