Для Хелен началось трудное время. Спокойная квартира превратилась в дикий водоворот, атмосфера накалялась. Найджел Кресланд настойчиво звонил по телефону и часто заходил, и каждый раз Хелен приходилось справляться с ним самой. Он не верил, что его бывшей невесты всегда нет дома, и передавал ей резкие и довольно угрожающие послания. Хелен казалось, что Рита стала еще более нервной и даже испуганной. Ей явно было не по себе, когда она говорила о Найджеле, и все же она непреклонно отказывалась видеться с ним.

Рита нервничала гораздо больше, чем показывала, и часто сомневалась, сможет ли выйти из этого трудного положения. Но под хрупкой красотой скрывалась безжалостная и решительная натура. А влюбленность в мужчину моложе ее только придавала Рите сил.

Встреча с Питером Фаррингтоном в Париже произвела на нее необычайный эффект. В сравнении с этим молодым, полным жизни и очаровательным мужчиной Найджел показался ей скучным и даже пресыщенным. Питер удовлетворял все ее потребности в романтике, деньгах, обожании и всем, чего ей недоставало в жизни с доктором Вейдом.

Почему она была так глупа, что вышла тогда за Тома? Возможно, просто хотела вырваться из дома, от родителей. Томми обожал ее, у него были деньги, правда небольшие, и все прочили ему блестящую карьеру. Единственным яблоком раздора было то, что он никогда не стремился практиковать на Харли-стрит, где располагались кабинеты самых преуспевающих врачей, как она того хотела. Но теперь все это было в прошлом, и после Томми у нее появились любовники: сначала Найджел, а теперь Питер. Ах! Она была без ума от него!

Общение с Питером было так приятно не похоже на общение с Найджелом, которому временами доставляло удовольствие унижать Риту упоминаниями о ее финансовых затруднениях! Не говоря уже о его отношении к Пэтти. И Найджел так много знал о ней…

Питер думает, что она молодая и одинокая вдова, и хотя Рита намеревалась рассказать ему о ребенке, откладывала это до последнего. Она знала, что предает дочь, но хотела получить Питера Фаррингтона, хотела так сильно, как ни одного другого мужчину в своей жизни. Без сомнения, он относился к детям совершенно по-другому, нежели Найджел… вполне возможно, он захочет иметь собственного… Но для него будет шоком, если она сейчас предъявит ему свою одиннадцатилетнюю Пэтти.

В Париж явился Найджел — приехал повидать ее, да еще в самом худшем расположении духа, отчего был довольно груб. Полная триумфа от победы и приобретения молодого и великолепного любовника, Рита удивила Найджела (и себя саму), возвратив ему кольцо и холодно заявив, что не собирается выходить за него.

Теперь, в это пасмурное осеннее утро, лежа в постели, Рита вновь вспоминала ту сцену. Когда она протянула ему кольцо с большим бриллиантом, за которое Найджел заплатил в свое время приличную сумму, он остолбенел.

— Не будь идиоткой, Рита! — рявкнул он.

Она пожала плечами, встала, засунула кольцо в карман его пиджака и опять села на софу, поправляя рыжие волосы и зевая. Он разразился проклятиями. «Какого черта она себе позволяет? Что это за идиотская игра? Не думает ли она, что может демонстративно покинуть его всего за несколько недель до свадьбы?» И продолжал в том же духе, пока она не взглянула на него из-под длинных блестящих ресниц и не сказала:

— Это бесполезно, Найджел, я уже все решила.

Он тогда спросил, не из-за ребенка ли это, и пробормотал что-то вроде того, что попытается смириться с присутствием Пэтти, если она того хочет. Рита решила сыграть на этом и позволила ему думать, будто отказала, считая несправедливым давать Пэтти такого злого отчима.