Комнату дали сразу, в комнате печка — тепло. Но холода они не боялись — после Кировабада боялись жары. Маленький домик на две семьи, общая кухня. Женщины держали кур и вечно скандалили на эту тему — моя, не моя. А потом пометили разноцветной краской — зеленой, синей, красной. И скандалы закончились. Помнила, как однажды, муж был в командировке, ночью услышала тяжелый стук в дверь. Не встала и не открыла — испугалась до холодного пота. Так и продрожала всю ночь до рассвета. А потом оказалось — медведь. Огромный медведь-шатун. Спасли ставни на окнах.

Глупые мужики притащили из тайги медвежонка — маленького, пушистого симпатягу. Жены ругались, а те говорили, что детям на развлечение. Соорудили клетку, и медведик зажил. Детишкам, конечно, забава. А потом медведик подрос и стал порыкивать на старых друзей. А в Новый год пьяная компания пришла навестить медведика. Ну и оторвал он кусок нового пальто у майоровой жены. Та села в снег и давай рыдать! Пальто было жалко, конечно. А вредную бабу — не очень. Потом мишку отдали в зоопарк, и дети ревели, провожая его на пристани — в новую жизнь медведика увозили на пароходике.

Ладно, не про это, не о бытовых трудностях. Она задумалась, какие у них с мужем были отношения. Да нет, все было нормально. Без особых эксцессов. Жили как все. Ссорились, конечно. А как же? Мирились — тоже как все. Обсуждали домашние проблемы — что купить, как скопить, куда поехать в отпуск. Все как у нормальных людей. А что о жизни не говорили, о чувствах своих, не обсуждали ничего такого… Так это же правильно. Так их воспитывали. Так было у их родителей. Так было у всех.

Ну уж, во всяком случае, глаза у них не сверкали, и температура от этой вашей любви и страстей не кипела, не поднималась. Да и слава богу! И еще слава богу, что все остальное уже в прошлом. Нет, не то чтобы это ей было совсем не нужно… А вот закончилось с возрастом — и хорошо, как гора с плеч. Кончились строгие обязательства, негласный договор, обязывающий идти мужу навстречу, часто против желания.

Кирина мать искренне не понимала — во имя чего копья ломать? Да что такого необычного в этом обыденном деле? Получалось, что-то прошло мимо нее? Да и бог с ним — многое прошло мимо. Вся жизнь. Пролетела, прошелестела, проскочила, как вор в подворотне — едва зацепив плечом. Вроде все было нормально — хороший и негулящий муж, нормальная дочь. Работа, квартира. Участок в четыре сотки — не участок, огород. Но и это счастье и радость. Только хорошо это или не очень — то, что это ни разу ее не коснулось? Пронесло или обделили?

В конце концов она решила, что нечего вспоминать — все как у всех. Нормально они прожили. Потому что не знали, как можно прожить иначе.

А Кира? Вот дурочка! Аж дрожит. Прямо трясет ее от этого Мишки. И чем он ее взял? Непонятно. Мужик как мужик, даже вполне средненький — среднего роста, обычной комплекции. Никаких там атлетических плеч и мускулистого торса. И лицо обыкновенное — нет, неплохое лицо. Глаза хорошие — ясные, разумные. Спокойные. Нос, рот — да все самое обычное. Кстати, Володя, бывший ее, был куда интереснее! И повыше, и поплечистее. Да и вообще симпатичный был парень, приятный. Как они радовались с отцом! А вот понесло ж эту дуру!

Кире и Мишке даже на день расставаться было ужасно. Утром прощались, как навсегда, не могли расцепиться. Он уходил на полчаса раньше, а Кира стояла у окна — сначала махала ему, а потом, когда он скрывался за поворотом, все продолжала стоять — как в ступоре. Как будто ждала, что он вернется. Нет, точно — дура.

Потом она стряхивала с себя морок и быстро, кое-как, красила глаза, одевалась и выскакивала на улицу и, как обычно, опаздывала.