Роуз подавила желание улыбнуться, боясь его обидеть. Он выглядел таким потерянным, что ей хотелось схватить его в охапку и расцеловать. Однако вместо этого она сказала:

— Ты ведешь себя как настоящий джентльмен. Речь вовсе не о твоем поведении.

Он шумно выдохнул.

— Уф, мне стало легче! Так в чем же дело?

— Не пойми меня превратно, — осторожно начала Роуз, — но у меня есть предубеждение против рубашек в клетку.

— Чем же они тебе не угодили? — Джейсон ухмыльнулся, а Роуз вздохнула с облегчением: кажется, он не обиделся.

— Сама не знаю. Так вышло…

— Хорошо, отныне на наши свидания я буду надевать одноцветные рубашки. — Он быстро исправился: — Или у тебя есть другие предпочтения? Мне все равно, что носить, если честно. Лишь бы тебе нравилось.

Отлично, он готов меняться ради меня! — ликовала Роуз. А ведь мы встретились второй раз в жизни. Пожалуй, у нас действительно может что-то получиться.

— Я вовсе не собираюсь тебя переделывать, — мягко сказала она. — Но ты же не будешь спорить с тем, что женщины понимают в искусстве хорошо одеваться гораздо больше, чем мужчины.

— Совершенно с тобой согласен, — кивнул он. — Как ты хочешь, чтобы я одевался?

— Просто не носи рубашек в клетку, пожалуйста, — скромно улыбнулась Роуз, хотя собиралась при случае раскритиковать и его ботинки.

— Заметано!

— Не обиделся?

— Нет, разумеется!

Роуз заглянула ему в глаза. Они были такими чистыми и ясными, что ей стало стыдно, что она могла подозревать в неискренности этого человека. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, Роуз взяла Джейсона за руку. Кажется, ему это понравилось, потому что в ответ он легонько сжал ее пальцы.

Роуз подавила счастливый вздох. Так приятно было идти рядом с мужчиной — настоящим, из плоти и крови, а не плодом ее буйного воображения, — держать его за руку, чувствовать себя настоящей женщиной, которая кому-то принадлежит. Пожалуй, это чувство принадлежности казалось ей чуть ли не самым важным в отношениях между мужчиной и женщиной. Ей страшно хотелось быть чьей-то. Любовницей, невестой, женой — не столь важно. Однако при встрече со знакомыми Роуз бы хотелось говорить: «Мой Джейсон сделал то-то…» или «У моего Джейсона интересная работа». И тогда все понимали бы, что она не просто Роуз Дойл тридцати двух лет от роду. Она — Роуз Дойл, которая встречается с мужчиной!

Проще говоря, она мечтала готовить ему ужины, стирать его вещи, слушать его ворчание по поводу разбросанной по всему дому косметики. Роуз хотела делиться с Джейсоном планами на будущее, ссориться с ним по мелочам и мириться с его недостатками. Это были вполне нормальные желания женщины, которая долгое время страдала от одиночества — не феминистки и не озлобленной на весь свет старой девы, а нормальной, мечтающей о семейном счастье женщины!

— Ты опять витаешь в облаках, — с кроткой улыбкой сказал Джейсон.

— Со мной такое часто случается, — призналась Роуз.

— Я заметил.

— Тебе это неприятно? — Она занервничала.

— Неприятно? Да с чего бы? Ты необычная, это сразу видно. Ранимая, мечтательная, чувствительная. Настоящая женщина.

Роуз растаяла от его комплиментов.

— Многие посчитали бы эти качества недостатками.

— Только не я. — Он крепче сжал ее ладонь.

Не спугни, не спугни! — звучало у Роуз в голове.