Я изобразила недоумение, потому что флирт между нами уже шел полным ходом. Сделала вид, будто слыхала о ТСС только применительно к номерам дипломатических машин, чтобы заставить Магнуса с самым серьезным видом объяснить мне, что ТСС значит Тайник Секретных Сообщений и что Джек Бразерхуд назвал ее в качестве лучшей кандидатуры для подобного рода работы.

— Мы для передачи сообщений используем книжный магазин, — пояснил Магнус. — Потому что агент наш — любитель антиквариата.

Разведчики его ранга обычно подробностями намеченной операции так щедро не делились.

«А я отодрала форзац, — вспоминала она, тихонько ковыряя переплет. — Соскоблила кусочек картона, почти до самой кожи. Другие стали бы снимать кожаный верх, чтобы проникнуть внутрь с лицевой стороны». Только не Мэри. Для Магнуса должно быть все в полном ажуре. На следующий вечер он пригласил ее пообедать вместе. А еще через день они очутились вместе в постели. Наутро я сказала Джеку о том, что произошло, и он повел себя безукоризненно и великодушно и сказал, что нам обоим очень повезло и что он ретируется, предоставляя нас друг другу, если я так хочу. Я сказала, что хочу. И была так счастлива, что даже поделилась с Джеком одной забавной деталью — сказала, что свела нас с Магнусом книга «De Arte Graphica. Соотношение слова и образа», что неудивительно, если вспомнить, что я страстная поклонница живописи, а Магнус мечтает написать роман-автобиографию.

— Куда это вы, Мэри? — сказал Фергюс, возникая перед ней в темном коридоре.

В руках у нее была книга. Она ткнула ее Фергюсу под нос.

— Не спится. Хочу немного поработать. А вы возвращайтесь к своей милой даме и оставьте меня в покое!

Прикрыв дверь подвала, она быстро прошла к своему рабочему столу. Через считанные минуты в дверь впорхнет Джорджи с чашкой хорошо заваренного чая для меня, чтобы удостовериться, не улизнула ли я куда-нибудь или, чего доброго, не перерезала ли себе вены. Наполнив миску теплой водой, Мэри смочила в ней тряпку и принялась усердно отмачивать форзац. Наконец форзац отстал. Обнажился картон. Взяв скальпель, она стала отдирать его верхний слой. Если б это был старинный картон, вот это была бы работа! Старинный картон делали из настоящей пеньки, которая добывалась из такелажа старых кораблей. Пенька была просмоленной и очень плотной. Для того чтобы снять такой слой, потребовался бы не один час. Но тут она могла быть спокойна. Картон был современный, и крошился он, как сухая земля. Она продолжала удалять верхний слой картона, и вдруг в какой-то момент на обратной стороне кожаного переплета, точно в том же месте, где она устраивала тайник для Магнуса, обнажился листок с сообщением. Разница была лишь в том, что тогда сообщение было закодировано цифрами, сейчас же в глаза ей бросились большие буквы: «Дорогая Мэри». Быстро сунув записку в лифчик, она опять принялась за скальпель и стала удалять остатки форзаца, как если бы и впрямь хотела переплести книгу заново — в кожу, о чем и просила Би.

— Мне просто захотелось посмотреть, как вы это делаете, — объяснила Джорджи, опускаясь рядом с ней на стул. — Мне тоже просто необходимо какое-нибудь хобби. Без этого не удается расслабиться.

— Бедняжка, — сказала Мэри.

Наступил вечер. Бразерхуд был сердит. На протяжении последних двух дней он чувствовал, как гнев неотвратимо овладевает всем его существом. Вчера, когда он покидал зал заседаний в Сент-Джонс-Вуде, где он лгал, чтобы спасти шкуру Браммела, это чувство впервые дало о себе знать. Гнев, как верный друг, не покидал его во время свидания с Томом и поездки на вокзал в Рединг. «Пим нарушил моральные запреты.