– О, я не говорю, что смысла нет. Я просто считаю, что нам не следует позволять им преподносить его на блюдечке с голубой каемочкой. Как, например, эту встречу. Я игнорировала всех других живорожденных, которые просили о встрече со мной.

– Почему же пришла сейчас?

– Потому что ты первый, кто выбрал меня из конца списка совместимости. Мне стало любопытно.

Софи рассматривала меня, взмахивая длинными ресницами. Как там она сказала? Любопытно? Тогда зачем выбирать красивое платье и наносить макияж?

«Боги, – подумал я, глядя на нее. – Боги, я действительно нахожу ее интересной».

Как неожиданно. Я потянулся за другим бокалом и обнаружил на столе слова, появившиеся возле пролитого вина. Их словно выткали в самой скатерти.

«Я ИДУ, МАЛЫШ. ТЫ БУДЕШЬ КРИЧАТЬ. Я СДЕЛАЮ ЭТО ДЛЯ ТВОЕГО ЖЕ БЛАГА».

«Черт возьми, Мелхи, – подумал я. – Не сейчас».

Не хотелось даже думать о том, как он взломал общий Штат.

– Пойдем отсюда. – Я встал и передвинул салфетку на послание Мелхи.

– Пойдем?

– Еда меня не интересует.

Она пожала плечами, поднимаясь.

– Мы оба просто мозги, плавающие в питательной жидкости. Пища – это для удобства. Она помогает нам притворяться.

Мы покинули столик, прошли мимо озадаченных слуг, кативших к нам заполненную едой тележку. Я направился в холл, где находилась поднявшая меня коробка. Однако не стал в нее заходить, а открыл дверь, на которой была надпись "Лестница".

Софи последовала за мной.

– Прекрасная смена обстановки, – произнесла она, рассматривая холодную каменную лестницу.

Я начал подниматься по ступенькам.

– Обувь, которую здесь носят, смешна. Чем им не угодили старые добрые сапоги?

– Кроме того, что они безобразны?

– И это говорит женщина на таких каблучищах.

– Они считаются очень модными, – ответила она. – И феминистку внутри меня ужасно бесит ношение такой обуви и такого платья.

Софи широко ухмыльнулась.

– Ты необычная женщина.

– Приходится быть необычной, когда понимаешь, что консервативное общественное устройство заставляет тебя становиться прогрессивным либеральным борцом за всеобщие права. – Она догнала меня и стала подниматься рядом со мной. – Я должна была отказаться от этого, но не знала, кем стать взамен. Единственное, что я смогла придумать, что-то по-настоящему трудное, – стать полной анархисткой. Они выстроили для меня совершенный мир, поэтому я должна была его спалить.

– Разрушать не трудно.

Она свирепо усмехнулась:

– Трудно, если ты сражаешься против того, чего хотят Модеры. Это единственный способ быть настоящим воином, единственный способ найти сложную задачу. Бросить им вызов.

Я хмыкнул, соглашаясь.

– Кстати, – сказала она. – Что было написано на скатерти?

– Так ты видела?

– Конечно видела. Сначала решила, что ты прячешь пузырек с ядом. Но там были всего лишь слова.

– Это послание, – сказал я, когда мы поднялись на следующий этаж. – От моего заклятого врага.

– Заклятого врага? – спросила она с усмешкой. – Ты что, пятиклашка?

– Я не знаю, что это.

– Ребенок, который учится.

Я ничего не ответил, на мгновение прислонившись к лестничным перилам.

– Серьезно, – сказала Софи. – Как можно заполучить заклятого врага? Непобежденный дракон вернулся домой или что-нибудь в этом роде?

– Это другой живорожденный.

– О, конечно. Ты ведь понимаешь, что просто играешь в то, чего хотят Модеры? Дуэль с другим живорожденным, чтобы отвлечь вас обоих.