|
Отступил, прижался спиной к канатам, дожидаясь, когда ударит гонг. Совсем некстати нахлынули воспоминания — университетский спортзал, стены, обшитые матами, разминающиеся борцы, ругающийся тренер. Запах пота и пыли. Сделалось совсем спокойно. Унялось дыхание. Мир за пределами ринга исчез. Павел усмехнулся. И увидел, как полиняла нагловатая ухмылка ирландца. Гонг прозвенел, словно стекло разбилось. Отмахнув рукой, отбросив микрофон, скатился с ринга ведущий, оставив бойцов наедине. Ирландец приподнял руки, кулаками закрывая лицо, локтями прикрывая корпус — “стойка труса”. Павел, низко пригнувшись, шагнул вперед, выставил руки перед собой. Ирландец, коротко выдохнув, провел прямой правой — но слишком медленно. Павел, чуть отклонившись, шлепком раскрытой ладони легко погасил удар. Тут же зацепил запястье противника, резко потянул на себя, выводя его из равновесия. Попытался подсечкой свалить ирландца. Не получилось. Противник успел вырваться, увел ногу, отскочил. Павел бросился было за ним и едва не нарвался на удар — ирландец контратаковал быстро и решительно. Разорвав дистанцию, они закружились, следя друг за другом, выжидая удобный момент для нападения. Они представляли разные стили единоборств и потому пока осторожничали, не зная, как вести поединок, какую тактику выбрать. Впрочем, у Павла было преимущество — занимаясь самбо в университете, интереса ради он спарринговал и с боксерами, и с каратистами, и с айкидоками. Главное — не попасть под прямой удар!.. Сержант Хэллер подобрался к самому ограждению ринга. Он уже понял — он видел, что Павел не так прост, как ему представлялось раньше. Очевидно, рядовой Голованов занимался какой-то спортивной борьбой, и сейчас он грамотно вел поединок — не лез на рожон, выманивал противника, заставлял его открыться, изучал. Сержант Хэллер был удивлен: сперва неожиданная победа нескладного немца — как его там? — Курта, а теперь еще вдруг оказалось, что русский из его взвода не так уж и плох на ринге… Ирландец, устав от монотонного кружения, перешел в стремительное наступление. Видимо, он решил все свои силы вложить в эту отчаянную единственную атаку, он хотел смять сопротивление противника, налететь на него, опрокинуть, раздавить. Но все вышло не так, как он задумал. Едва только ирландец кинулся на него с кулаками, Павел шагнул навстречу противнику, присел, пригнулся, прошел в ноги, чуть развернул корпус. Не глядя, одной рукой поймал запястье соперника, другой обхватил бедро. Рванул вверх, взваливая на плечи тяжелое тело спарринг- партнера. Повернулся, распрямился, бросил потерявшего ориентацию соперника под ноги, удерживая его руку. Быстро присел рядом, несильно ударил в ключицу, взял на болевой — безжалостно, жестко, как учил тренер. Ирландец зарычал, задергался, забился. Павел почувствовал, что противник вот-вот вырвется, и еще сильней нажал на пойманную в узел руку противника. — Держи его! — мелькнула за канатами морда сержанта Хэллера. — Дави! Молодец, парень! Дожимай! Павел жал. Стонущий от боли ирландец не собирался сдаваться. Он был упрям. Павел мог бы вывихнуть ему плечо, а быть может, и вовсе сломать руку. Надо только нажать чуть сильней. И сустав не выдержит, вывернется, лопнут связки. Но так нельзя. Неправильно это… — Дожимай! — требовал сержант Хэллер. — Пи-са-тель! — скандировали трибуны. |
