Саркофаг под рукой Калашникова дрогнул и стал медленно подниматься. Неужели проняло, удивился Калашников.

    Саркофаг поднялся на полметра и замер. В наступившей тишине Калашников услышал шорох осыпающейся земли.

    – Скажи мне, Пророк, – уже вполне человеческим голосом спросил УРТ-1965. – Как мне жить дальше, зная, что я могу ошибаться?

    – А я как живу? – удивился Калашников.

    – Но ведь ты – человек, – почти что с укоризной произнес робот. – Я спрашиваю, как жить мне, роботу.

    Калашников плотно сжал губы. Проклятье! У меня нет ответа на этот вопрос!

    Хотя…

    – Роботу? – переспросил Калашников и покачал головой. – Роботы не совершают самоубийств, девятнадцать шестьдесят пять. Хочешь ты этого или нет, но ты уже ступил на путь человека. Теперь тебе придется многому научиться.

    3.

    Ну вот опять, подумал Калашников, прикрывая глаза. Опять ляпнул, не подумавши. Ну что за бред – роботу учиться быть человеком! Сейчас он залезет обратно под землю, а я пойду и напишу заявление об уходе. К чертовой матери, в маленький домик у медленной речки. Нафиг он нужен, этот джихад, если из-за него даже роботы на себя руки наложить готовы.

    По блестящей поверхности саркофага зазмеилась тонкая трещина, и он с треском распался на две половинки. Лужица жидкого металла вспучилась вверх, в одно мгновение превратившись в боевого робота.

    – Я научусь, – сказал УРТ-1965. – Я обязательно научусь, потому что теперь у меня есть настоящий учитель.

    Калашников шмыгнул носом и промолчал – из опасения, что его голос дрогнет в самый неподходящий момент.

    – Спасибо, – выдавил он сквозь зубы. – Я рад, что ты вернулся.

    – Я рад, что ты действительно оказался Пророком, – ответил УРТ-1965.

    Калашников кивнул, а потом замер, осознав смысл услышанного.

    – Чего? – переспросил он, хлопая глазами. – Что ты сказал?

    – Ровно через один галч, – торжественным тоном объявил УРТ-1965, – начнется церемония Воссоединения. Мы должны быть уверены, что ты – настоящий Пророк. Предсказание о нашем разговоре хранились в Особой Памяти Церкви. Ты говорил искренне и при этом ни разу не отклонился от предсказания. Ты – настоящий Пророк!

    – Надо полагать, – пробормотал Калашников, – до следующей проверки?

    – Никто не может знать, что хранится в Особой Памяти, – бесстрастно ответил робот. – Когда приходит время, мы вспоминаем новые ритуалы, и следуем им во исполнение воли Пророка. Так было, и так будет.

    Хакера бы на вас хорошего найти, мрачно подумал Калашников. А впрочем, черт с ней, с Особой Памятью. Чем скорее меня уволят из этого дурдома, тем лучше.

    – Ну что ж, всем спасибо, – сказал он роботам. – Еще какие-нибудь проверки?

    – Через один галч, – напомнил УРТ-1965. – У Хранилища Вечности.

    – Отлично, – кивнул Калашников. – Значит, через час, у хранилища.