– Он наш! – прогремел на весь зал голос главаря «подпоясников». – Он – воплощение Сатаны, и будет гореть в огне!

    В подтверждение его слов добрый десяток топоров взлетел в воздух, и еще трое ящеров забилась в предсмертных судорогах у ног Звездного Пророка. Тот в ужасе отпрянул и принялся озираться по сторонам, подыскивая направление для бегства.

    Подпоясники, подумал Калашников. Как потом выяснилось, самая большая делегация на Конгрессе. Вся как на подбор составленная из прекрасно подготовленных гуманоидов, носивших на веревочных поясах ритуальные плотницкие топоры – символ мирного труда и свободы от засилья машин.

    И вы хотите сказать, что это был стихийный взрыв религиозного чувства?

    Калашников усмехнулся, покачал головой и принялся досматривать фильм.

    Звездный Пророк наконец принял решение, стремительно повернулся – и налетел на бесшумно возникшего за его спиной высокого худого эрэса в темных очках. Последовал короткий обмен фразами. Звездный Пророк оглянулся на бушующий зал, где подпоясники уже оттеснили броневерцев от сцены и выставили вокруг нее боевое охранение, сжал губы и коротко кивнул. Эрэс в темных очках растворился в воздухе, чтобы через мгновение появиться с противоположной стороны зала. Появиться вместе с тремя десятками боевых роботов, переливающихся отраженным светом ярко разгоревшейся под куполом спирали.

    2.

    Калашников прикрыл глаза и снова ощутил под собой деревянное кресло. Да, подумал он, мои роботы оказались там весьма кстати. Но видит Бог, я брал их с собой только ради престижа! Разве я мог предположить, что на Конгрессе возникнут беспорядки, с которыми не сможет справиться местная служба безопасности?!

    – Задавайте вопросы, – предложил Гринберг, и Калашников понял, что кино кончилось.

    – Ты что же, Артем Сергеевич, – пробасил Лапин, – заранее все знал?

    Калашников открыл глаза и устало посмотрел на Лапина.

    – Что именно? – спросил он тихо. – Что именно я заранее знал?

    – Что на тебя ящеры набросятся, – пояснил Лапин. – А потом с подпоясниками передерутся.

    – Да уж догадывался, – криво усмехнулся Калашников. – Хотя если честно, броневерцы оказались для меня приятной неожиданностью. Я больше рассчитывал на лоимарейских ортодоксов и на их ритуальные жала.

    – Значит, – подхватил Гринберг, – своей речью вы сознательно провоцировали собравшихся на ответные действия?

    Быстро они это поняли, отметил Калашников. Тем лучше; перейдем прямо к делу!

    – Ну разумеется, – ответил он, пожимая плечами. – Иначе зачем мне вообще было выступать на Конгрессе?!

    Справа послышался короткий смешок и скрип кресла. Это Макаров в свойственной ему многозначительной манере выразил Калашникову свою поддержку. Или неодобрение, подумал Калашников. Кто его, Макарова, разберет!

    Гринберг посмотрел на Лапина, тот в ответ отрицательно покачал головой.

    – Я правильно вас понял? – переспросил Гринберг. – Вы специально приехали на Конгресс, чтобы спровоцировать беспорядки?

    – Да, вы правильно меня поняли, – кивнул Калашников.