Макаров тряхнул головой и весело рассмеялся.

    – И вовсе нет тут ничего смешного! – обиделся Калашников. – Я, между прочим, не всеведущ! Откуда мне было знать, что подпоясники уже подготовили мне расправу? Да если бы они хотя бы намекнули, я сидел бы тише воды, ниже травы и молчал бы в тряпочку! А так пришлось выступать, богохульствовать, даже боевыми роботами грозиться – сами же видели, до последней моей фразы никто в зале и слова поперек не сказал!

    – Вот даже как, – заметил Гринберг. – Значит, вы собирались погибнуть. Но с какой целью, Артем Сергеевич?! Разве вам не нравится быть Звездным Пророком?!

    – Хороший вопрос, – кивнул Калашников. – Пока не знаю, Михаил Аронович. Пока не знаю…

    – Ты нам тут не крути! – прогудел Лапин, показывая на Калашникова пальцем. – Вишь, не нравится ему! А как над темой работать, ты подумал?

    – Подумал, – ответил Калашников и улыбнулся. – Посмертно.

    В комнате для особых совешаний повисла неуютная тишина. Сработало, подумал Калашников. Надо же, сработало!

    – Вариант «робокоп», – поспешно, пока никто из собравшихся не сообразил всего сам, продолжил Калашников. – Звездный Пророк, растерзанный толпой фанатиков, возвращается к жизни в теле робота. Технотронная Церковь сохраняет Звездного Пророка, у роботов Галактики появляется харизматического вождь, а я наконец получаю возможность безбоязненно применять всяческие технические штучки – все ж таки робот, а не человек! Все было так хорошо задумано – и вдруг подпоясники…

    Калашников сокрушенно покачал головой и развел руками. Придется, мол, оставаться человеком.

    – Вы из двадцатого века? – Голос Неи Миноуи, как и прежде, звучал со всех сторон.

    – Да, – растерянно ответил Калашников. – А почему…

    – Вы христианин? – задала инопланетянка следующий вопрос.

    – Я… атеист, – пробормотал совершенно сбитый с толку Калашников.

    – Страна вашего рождения была христианской? – гнула свое «снежная королева».

    – Ну да, – вынужден был согласиться Калашников. – Скорее уж христианской, чем мусульманской…

    – Я закончила, – сообщила Нея Миноуи и выпрямилась в кресле, сделавшись похожей на мраморную статую. Калашников недовольно поджал губы – он так и не понял, что именно выясняла загадочная цэсэушница.

    – Еще вопросы? – поинтересовался Гринберг.

    Макаров словно нехотя поднял руку:

    – У меня вопрос. Артем, ты что же, ничего не знал про подпоясников?!

    – А что я должен был знать?! – возмутился Калашников. – На Конгрессе больше тысячи делегаций было, поди разберись за полдня, кто есть кто!

    – Значит, не знал, – кивнул Макаров и скрестил руки на груди.

    – Ну, не знал, – согласился Калашников. – А что?

    – Так, ничего, – ответил Макаров.

    Калашников хмыкнул и заерзал в кресле, пытаясь найти положение поудобнее.