— Открой счет на Машу, вырастет — сама распорядится. Может, в благотворительный фонд для матерей-одиночек отчислит».

Гордость — роскошь для нищего. Однако Лара пребывала в ней меньше года. Она вовсе не хотела быть жалкой, стремилась преуспеть во что бы то ни стало, назло всем, и Михаилу в первую очередь. А куда податься, если все серьезные связи и знакомства остались на территории бывшего мужа? Принять помощь из стана врага Лара не могла.

Однажды к ней заявился с деловым предложением Феликс Слуцкий. Некогда они довольно дружно работали в Союзе композиторов и даже прошли через короткий роман. Увы, лысоватый, обильно потеющий Феликс, имеющий характерный силуэт «трапеция» широкой стороной к тяжелым бедрам, не был ни секс-героем, ни отчаянным романтиком, способным увлечь интеллектуалку. С годами благодаря хорошим костюмам фигура у него улучшилась, редкие, перекинутые через темя волосики сменила благородная лысина, неплохо смотревшаяся в комплекте борода-усы. Пахло от Слуцкого великолепным парфюмом.

Оказалось, что средненький совдеповский чиновный еврей превратился в крутого «нового русского», возглавил некий культурный фонд, находящийся под солиднейшей «крышей». Он также явно поднаторел по части деловых переговоров и сразу по пунктам выложил Ларе условия «контракта».

— Ты займешь пост главного консультанта по музейным вопросам. Тысяча баксов плюс загранвыезды и прочее… Набежит прилично. Я гарантирую партнерше финансовое преуспевание и считаю ее своей постоянной «девушкой». — Феликс потупился. — Ты ведь даже не знаешь, как я переживал… Влюблен-с был, словно гимназист. Не интересен тебе сей прискорбный факт… М-да… — Он пощипал бородку.

— Подумаю, — пообещала Лара и в качестве пробы оставила Фелю у себя ночевать.

Вскоре она уже руководила крупномасштабными акциями — устраивала гастроли, конкурсы, международные конференции и знать не хотела, откуда берутся деньги на спонсирование столь некоммерческих мероприятий. Собственный «Вольво» для разъездов из Москвы на дачу, где в основном жила Машка, прекрасные продукты, вещи, игрушки, командировки за границу, светские тусовки. Увы, в придачу ко всем благам прилагался Феля, объявлявший всем вокруг мадам Решетову своей гражданской супругой и требовавший от нее безупречно семейного поведения. Не столь уж обременительная связь, но полностью ограничивающая свободу. Ну и черт с ней, со свободой! Не о любви же теперь думать?!

Лара удивлялась тому, сколь легко рассталась со своим прошлым в обаятельно-гангстерском лице Лемехова.

Встретив как-то на торжественном банкете Майкла с супругой, Лара одарила его лучезарной улыбкой:

— У меня все о’кей, милый.

— Знаю, знаю… — пробормотал тот и отвел глаза. Он прекрасно понимал, что, несмотря на дорогие вещи и амбиции состоятельной дамы, его подмосковная девочка осталась простоватой наивной «горняшкой». От слова — горничная, бытовавшего в лексиконе светских львов прошлого века. Лара же называла подобный тип «дворняжками». И это определение светилось в ее не такой уж простой улыбке.

Лара не сомневалась, что деловой Майкл прекрасно осознал неудачу проведенного обмена. Она выглядела в сто раз лучше, чем его двадцатилетняя молчаливая клуша. И, кроме того, умела говорить!

— Боже ж ты мой! — запричитала Катя, оказавшись через полтора года в той же кухне, с теми же конфетами и кофе. — Словно не случилось ничего. Железная ты баба, Ларка. Уважаю.

— Можешь курить. Я стала более терпима к чужим слабостям.

— Феликс курит, понимаю, — сумрачно констатировала подруга, имея в виду бойфренда.