— Он рассказывал тебе, как мы познакомились? — Арчи печально хмыкнул. — Даже тот случай был для меня знамением… Представь, довольно состоятельный и деятельный человек, встречавший на своем пути достаточно преданных женщин, ухитрился остаться одиноким и нищим. Свои последние деньги я вложил в одно рискованное предприятие по совету «друга». Друг здорово подставил меня, обобрав до нитки. И еще посмеялся, сволочь… Прости, мол, не выгорело дело. Это было весной… Я был занят выслеживанием сына погибших Кларков и уже много знал о нем. Даже фотографий имел кипу. Снятых моим агентом, естественно. Это был ловкий парень. Однажды он доложил мне, что след Сиднея Кларка обнаружен не где-нибудь, а тут, в Нью-Йорке. Что парень в полном… провале, связался с сомнительной компанией, имеет долги. Представляешь, Софи, как мне нужны были деньги?! Ведь я уже знал, что Кларки погибли на глазах семилетнего пацана, что опекун-дядька измывался над ним, а потом — этот самый гомик Гесслер. И так далее… Прямо проклятье какое-то.

«Ты сволочь, Арчи, — сказал я себе. — Беды Сиднея — расплата за твои прегрешения». А потом захохотал: хорошенький сюрприз получит парень, найдя папочку в этой дыре, без гроша.

«Ты повиснешь у него на шее, идиот. Верни свои деньги, Арчи, а уж потом заявляй об отеческих правах». Не поверишь, девочка, в тот вечер я взял автомобиль напрокат, вырядился в смокинг, сунул в карман заряженную «беретту» и отправился в клуб, где имел обыкновение кутить мой должник. Я знал кое-какие его грешки и собирался шантажнуть, припугнув публичным разоблачением. На крайний случай — пристрелить на глазах у всех, как собаку… Вероятно, тогда я был не в себе — злость, обида, страх. Да, страх уйти из жизни обманутым, одиноким. То, что я задумал, было сущим безумием. Позже я понял: меня вела судьба… Представь: в переулке, где я припарковался, какой-то гаденыш сунул мне под ребро ствол и потребовал деньги… Деньги?! Ха! Видел бы мальчик мой холодильник! Я врезал ему мастерски, а когда склонился над свалившимся налетчиком, увидел игрушечный пистолет, бледное лицо… Бледное, голодное лицо моего сына… — На глазах Арчи блеснули слезы. — Прости, Софи. Сегодня у меня такое ощущение, словно я потерял его… А ведь хотел… воображал, как он бросится ко мне на шею и скажет: «Я всегда мечтал о таком друге, Арчи…»

Софи обняла Келвина за плечи, окутав его запахом ночной свежести и духов.

— Так же пахла твоя мать.

— Арчи, вы могли бы оказаться в перспективе маминым мужем… Если честно, мама тогда любила только Мирчо — моего отца, а с остальными — флиртовала. У красивых женщин тоже есть свои слабости. Но ведь именно благодаря вам мы с Сидом встретились и крепко подружились!.. Будет совершенно логично признать наши родственные отношения. Если позволите, я буду называть вас дядей. Дядя Арчи. Да, да! И стану настоящей любящей племянницей. Ведь вы приедете к нам в поместье к Рождеству? Будет много интересного… — Она заговорщицки подмигнула.

— Постараюсь, девочка. Спасибо… — Арчи обнял девушку, подставившую ему щеку. — Какой дивный родительский поцелуй! Все же мне удалось урвать у судьбы хороший подарок. Кто-то стучит… Войдите.

Переступив порог, Сид развел руками:

— Я искал вас — Софи и тебя, Арчи. Знаю, что похож на сумасшедшего. — Он поправил взлохмаченные волосы. — Я беседовал с Али-Шахом… Безумие какое-то… Может, сбежать, а?

— У тебя стресс. — Софи усадила Сида рядом с собой на диван.