— Почему бы нет? Катька Марцевич мужа в Патрисе Лумумбе нашла.

— Так там же Африка! Дикари! Им нашу девку подкадрить все равно что тебе за француза выскочить. А этот… этот хмырь чернокожий… Нет, я все же разобью его наглую морду в этом бабьем платке…

— Он одевается нормально, когда дома…

— Ага! Так ты уже проверила! — заорал Самгин, наступая на девушку с вполне определенными намерениями. В городе он слыл драчуном.

Успев залепить ревнивцу звонкую пощечину, Анжела скрылась в кустах. В гости она не пошла — было не то настроение.

На следующий день Мухаммед остановил ее в аллее парка. Анжела брела на пляж, все еще переживая вчерашнюю неудачу. На ветру развевался коротенький, не застегнутый полосатый халатик, удачно сочетавшийся с сине-белым раздельным купальником.

— Здравствуйте, мисс Анжела. Не хорошо забывать обещания. Вы испортили мне вечер. — Он говорил строго, как школьный учитель, и выглядел очень странно в черных пластиковых очках и своем арабском балахоне.

— Прошу прощения… Вчера… я хотела… У меня болела голова… — Анжела почувствовала себя провинившейся девчонкой.

— Обманывать нельзя. Твоя вина потому есть еще больше.

Внезапно вспыхнув, Анжела строптиво вскинула голову и шагнула к нему:

— А скажите, господин Шах, мы с другом поспорили, — арабы могут жениться на советских девушках?

— Эта тема должна обсуждаться в другой ситуации. — Он, кажется, не понял насмешки. Сняв очки, явил ее взгляду огромные, черные, со сверкающими белками глаза в соблазнительных мохнатых ресницах. И снова Анжела почувствовала, что по части женского пола иностранец большой специалист.

— Приходи, если захочешь обсудить брачный кодекс. Я же хочу стать юристом. — Он даже не улыбнулся. Махнул рукой поджидавшему в десяти шагах «компаньону» и величественно удалился по тенистой, усыпанной цветами розовой мимозы аллее.

… — Чего грустим, лапушка? — В Анжелу полетел шарик пинг-понга. Антон Евсеевич Сергачев — главный инструктор лагеря по спортивной работе стоял против двух крепеньких чехов. — Извините, ребята. У меня дело. — Подбросив с вывертом в воздух ракетку, он поймал ее левой рукой и небрежно кинул на стол, успев сделать классную подачу.

— Здрасьте, Антон Евсеич. — Анжела села рядом с тренером на деревянную, выкрашенную всеми цветами радуги скамейку. За спиной покачивали ветками усыпанные цветами кусты рододендрона, в лицо дул ветер с моря, донося мелкую соленую пыль.

— Слушай, я тебя предупредить хотел. По-соседски. — Сергачев проживал в одном доме с Градовыми. — За тобой Пауль прикадрился, так ты отшей.

— Пауль, толстый немец? — искренне удивилась Анжела. — Этот за всеми юбками бегает.

— И пусть резвится. А ты будь в стороне. Стукач он… — Серые глаза Антона Сергачева тоскливо оглядели горизонт. — Вчера со мной под пивко по душам ля-ля… а сегодня Юрий на ковер вызвал: ты, говорит, не лояльно высказался по отношению к руководству страны.

— Да ну?! Спасибо, что сказали… — Она никак не могла перейти с соседом на «ты», поскольку звала стройного спортсмена «дядя Антон» лет с пяти, с тех пор как он дал ей порулить настоящим автомобилем, посадив к себе на колени.

Автомобиль собрал из старья отец Анжелы, а юный Антоша Сергачев носился на нем по всему городу.