— Извините, я перепутала. Я шла в другую сторону, — сказала она по-английски, отступая на дорожку.

— Вы не перепутали, прекраснейшая. Я Мухаммед Али-Шах. Вы — моя желанная гостья.

— Где мой друг?

— Все ваши друзья здесь. — Он жестом предложил ей войти. — Немного терпения.

Поднявшись по мраморной, покрытой ковровой дорожкой лестнице, Лара оказалась в гостиной. Большая комната с мягкой мебелью и камином была пуста. Опущенные шторы на застекленной стене чуть колебал ветер. В полумраке горели свечи в серебряных канделябрах и сладко благоухали цветы. Везде — в многочисленных вазах, стоящих на полу, на столике, на камине, — охапки белых роз — точно таких, какие были преподнесены ей на сцене!

Сбросив широкий балахон, хозяин оказался в прекрасном белом вечернем костюме и бабочке.

— Вот видите, я достаточно европеизированный араб, чтобы уметь уважать обычаи гостей. Белый цвет сегодня для меня — цвет обещания и любви. А все эти цветы — для вас.

— Значит, розы на сцене я получила…

— От меня. И получите их, сколько пожелаете, а также жемчуг и бриллианты. Вам не идет бижутерия. — Смуглая рука резким движением сорвала с шеи девушки нить чешского жемчуга. Бусинки рассыпались по ковру. Словно загипнотизированная, Лара смотрела на разбегающиеся жемчужины. Жемчуг — это слезы. — Не жалейте о потере, дорогая. У меня есть кое-что взамен. — Самоуверенный, иронично улыбающийся человек действительно был похож на Пламена — те же огненные глаза, смоляные кудри, бронзовый отлив кожи. Ей казалось, что чары рассеются и веселый болгарин вдруг рассмеется, сбросив маску «шейха».

Мухаммед протянул черный футляр, щелкнул замочком — жемчужное ожерелье в бархатной лунке заиграло матовым отсветом.

— Подарок госпоже моего сердца.

— Вы с ума сошли! — Гневный румянец залил щеки Лары. — Что вам угодно?

— Любви, царица моих грез. Я видел много девушек в вашей стране, но я выбрал тебя. Ты сама — драгоценность. Эта кожа, похожая на перламутр морских раковин, эти волосы, словно тончайшие золотые нити, и глаза, в которых гневно плещет морская синева… Сапфиры… Я знаю толк в дорогих вещах… — Он медленно приближался, подступая вплотную.

— А я — в правилах приличия! Отойдите, мистер нахал! — Она сбросила с подставки на пол оказавшуюся под рукой вазу с цветами. Но не сумела вовремя увернуться.

— Это большая ошибка, — араб крепко обнял ее. — Ты поймешь, как ошибалась. В этой дикой стране нет никого, кто мог бы поспорить со мной в искусстве любви. — Крепкие, сильные и одновременно гибкие пальцы пробежали по ее позвоночнику, губы прильнули к шее…

Еще переполненная ощущениями поцелуев Пламена, Лара закинула голову, теряя волю к сопротивлению. Она пришла в себя от требовательных ласк. Чужие, жадные руки срывали с нее одежду. Лара рванулась, упав на диван, потом на ковер, но так и не высвободилась от могучих объятий. Этот «повелитель» не собирался отступать. Клочья разорванных кружев валялись среди рассыпанных роз, сопротивление девушки лишь сильнее разгорячало Мухаммеда.

— Отпусти! — закричала она.