— Значит, Тучков и Китаева были сообщниками?

— Там, где появляется Олег Иванович, жди преступления. Даже если он его не совершает. С его появлением начинается некое движение, предвкушение денег — и, следовательно, брожение умов. Большие деньги вводят в искушение людей, дотоле в скромной жизни своей искушения не ведавших. Это и случилось, я полагаю, с Верой Максимовной. Чтобы отвести от себя обвинение в убийстве Нейланда — дело нешуточное! — обладатели «Хаммера» рассказали про Китаеву все, что знали. Я же с того самого момента, как остановил свой «внутренний взор» на Олеге Ивановиче, также стал подозревать, что у Тучкова в экспедиции есть осведомитель. Некто, кто «пасет» идола и находится здесь в его ожидании.

— Вот как?

— После первого своего появления люди Тучкова странным образом не давали вам о себе больше знать. Не беспокоили экспедицию Корридова! Не угрожали, ничего не требовали… Совершенно естественно, с моей стороны, было предположить, что у них здесь свой человек. Информация — основа успеха — девиз Тучкова. Он всегда должен быть в курсе.

— Значит, Китаева с самого начала работала на Олега Ивановича?

— С Тучковым она работала вместе еще в райкоме комсомола. Олег Иванович из этих мест, и вообще все тут у него давно «схвачено». Очевидно, когда он заинтересовался будущей экспедицией под Мширу, то проконсультировался, по старой памяти, с Китаевой. Ведь она по образованию археолог, работает в Мширском музее. Китаева считала себя незаслуженно задвинутой судьбой; ее, конечно, интересовали деньги… «Руководителю юных археологов» попасть в экспедицию нетрудно. Вот так, возможно, и возник план ее внедрения в экспедицию Корридова.

Надо ведь знать, где копать и что! Корридов это знает, а она нет. Самостоятельно добраться до идола Вера Китаева не могла. Она хотела быть рядом с профессионалом и перехватить находку.

— И это у нее получилось!

— Не сразу. Сначала она только присматривалась, планировала, как это сделать… Однако ее планам чуть не помешал Яша Нейланд.

— Как?

— Благодаря феноменальному устройству своей несчастной головы и памяти Нейланд автоматически фиксировал практически все, что попадалось ему на глаза. Когда я попытался найти подтверждение каждой из ваших версий, Яшины записи оказали мне неоценимую помощь. В его книжке был не только номер «Хаммера», там был даже номер белого «Москвича». Записи Нейланда смело можно назвать стенограммами. Он изо дня в день описывал диалоги и монологи Корридова, девушек, студентов, замечания Веры Максимовны… И ее разговоры по мобильному телефону!

— Вот как?

— Блуждая по лесу, он, очевидно, нечаянно и услышал один из таких ее разговоров — с Тучковым. Ведь Китаева часто уходила с мобильником от палаток подальше — поговорить.

— Верно…

— Яша все фиксировал и хронометрировал в своей книжке — вот он и «зафиксировал» Веру Максимовну. Когда она узнала — вероятно, тайком поинтересовавшись содержимым записной книжки, — что Нейланд случайно подслушал компрометирующий ее разговор, то, разумеется, заволновалась… Конечно, можно было просто украсть и уничтожить эту злополучную книжку. Но оставался еще сам Яша, который мог цитировать наизусть не только «Венеру Илльскую» и «Один день Ивана Денисовича». Он сам был как электронная записная книжка. Не забывал ничего. К тому же Яша собрался уезжать — он мог Китаеву потом выдать. И она обезопасила себя, она его убрала.

— Как же она его убила?

— Яд… Возможно, это была обыкновенная бутылка с минералкой, в которую она яд подсыпала.