— И еще меня интересует Албания, — добавил я ради политеса.

Мои страдавшие от жажды верблюды стояли там, где я их привязал, — и очень громко жаловались; их рев и ворчание то и дело заглушали нашу беседу.

— Сыны орла, да! — проговорила она, указывая на разорванную ткань.

Полагаю, она имела в виду то, как албанцы себя называют — Skayptar. Чем меньше страна, тем больше в ней важности. То же относится и к маленьким мужчинам. Я хорошо помню одного латыша, Адольфа Веда. Его показная любовь к собственной стране могла сравниться только с его тщеславием. А что у них за культура — несколько позаимствованных где-то народных песен, национальный герой с труднопроизносимым именем и еврейский университет! И все же я был сама галантность, и моя новая знакомая успокоилась.

— Смотрите, — сказала она, — скоро закат. Я должна предложить вам дайфу. Я зажгу примус. Местные, как вам известно, не любят нападать ночью. Что скажете насчет черепахового супа и сухарей? Мы можем начать, к примеру, с фуа-гра, а еще у меня в шкафчике спрятан превосходный «Сент-Эмильон». Но шампанское, наверное, взорвалось. Жара и высота, в этом все дело.

Она отвела меня к середине гондолы, где два пляжных зонтика стояли так, чтобы тень падала на маленький столик с серебряным прибором и салфеткой для одного человека. Из шкафчика она достала второй складной стул, а в сундуке нашелся другой столовый прибор.

— Видите, я готова принимать гостей. Не знала, где придется приземлиться. — Она смутилась. — О, я забыла, у вас же нет никаких запретов на еду, верно? Ну, кроме свинины.

Я заверил ее, что живу по особым законам, как подобает путешественнику, и могу, с ее разрешения, даже осушить вместе с ней стаканчик кларета. Она извинилась за свое невежество по части нравов моего народа. По крайней мере, сказал я, она хотела расширить свои познания и прилетела, чтобы взглянуть на нас собственными глазами, не полагаясь на сведения из албанских газет. Ее это впечатлило. Она сказала, что слышала о легендарной вежливости бедуинов.

— У нас много общего, — сказал я, — с вашим Доном и кубанскими казаками.

Казалось, это сравнение ее удивило, ведь бедуины обычно предпочитали, чтобы их сравнивали с полубогами. Но девушка сочла мои замечания признаком скромности, что еще сильнее обрадовало меня. Одобрение этого ангела согревало мое сердце! Разве обычный мужчина — да и любой мужчина, если на то пошло, — мог противостоять такой прелести? Надо признать, я не собирался разуверять ее. Маскировка стала для меня второй натурой. При всем очаровании синьорины фон Бек у меня пока не было никаких причин доверять ей.

Бедуинов в пустыне уважали. Даже одинокого странника обычно отпускали с миром, поскольку у него, вероятнее всего, имелось превеликое множество кровных родственников. Важнейшая особенность кровной мести в том, что она должна оставаться реальной угрозой, поскольку именно так люди могут устоять перед искушением убийства и Хаос сдерживается. Пес редко нападает на другого пса, если не отчается и не убедится в превосходстве собственных сил. Вот почему, раз гора, очевидно, не нуждались ни в воде, ни в пище, я не ожидал, что конфликт продлится дольше одного-двух дней. Решив, что прибыло подкрепление, они почти наверняка предпочтут самый разумный вариант поведения — отступление.

В таком легком расположении духа я сел пить чай с очаровательной воздухоплавательницей, а внизу, среди пальм, спорили гора, обсуждавшие случившееся высокими, практически театральными голосами. Было почти невозможно не обращать внимания на их болтовню. Я внезапно представил, что сажусь на закате ужинать на балконе, выходящем на Крещатик, а внизу продолжается шумная жизнь главной улицы Киева. Я с ностальгией вспоминал о родных трамваях, о теплоте и уюте моего украинского детства.