— Наступит время — узнаешь… Бычок, — рассмеялся Гошев. — Сейчас — ожидать. Курить — по очереди, в стороне. И — ни малейшего шевеления!

 Самое тяжелое при любой операции — ожидание. Недавно скачущие галопом минуты плетутся, цепляясь одна за другую.

 Гошев отвел на территорию соседней дачи школьных друзей, предложил присесть за вкопанный в землю столик.

 — Поговорить надо… Настало время открыться… Вчера я побывал на докладе у начальника управления…

 — Решил все-таки…

 — Да, решил! Не особо материте меня, ребята. Поступить иначе просто не в силах. Одно дело организовать слежку, помочь вам с информацией, советом… Совсем другое — задуманная операция по ликвидации такой банды… Попросил разрешения и содействия…

 — Генерал разрешил?

 — В противном случае сейчас я был бы здесь один. Совесть не позволила бы затащить друзей в опасное дело. Ведь приехавшие со мной оперативники — давнишние друзья. После разрешения — руки развязаны.

 — Твой разговор с начальником управления касался только этой операции?

 — Нет, конечно… — помялся, поежился Гошев, но пересилил неловкость и заговорил тверже: — Я рассказал генералу о наших подозрениях в адрес Серегина… Честно рассказал, ничего не утаивая и ничего не преувеличивая.

 — Он, думаю, не поверил, да?

 — Не поверил. Дескать, нужны дополнительные факты. Обвинить начальника отдела, подполковника, в измене, пособничестве бандитам без веских, неопровержимых доказательств… Вот и все.

 — Понимаю, — взволнованно выговорил Гремин.  —  Вторая стадия сегодняшней операции — получение недостающих данных по Серегину.

 — И да, и нет… Позже узнаете. Если поимка налетчиков завершится благополучно…

 Над поселком и лесом медленно, с непонятной торжественностью плыли тучи. Заметно потемнело. Начался мелкий, нудный, совсем не похожий на летний, дождик.

 Восемь вечера. Тишина. Ни одна машина не свернула с шоссе. Наблюдатель не сводил бинокля с начала проселочной дороги.

 Половина девятого. Тихо…

 Наконец зашуршала рация. Наблюдатель сообщил: возле развилки — две легковые машины. Люди — в бронежилетах, вооруженные автоматами. Похоже, блокировали проселочную дорогу.

 Гошев забеспокоился. Прибывшие на бандитов не походят. Неужели Серегин пошел на прямую измену? Окончательно с ума сошел? Зря Николай отказался от резервной группы — посчитал ее применение излишне громоздким, способным осложнить операцию…

 А вдруг генерал решил послать помощь?… Исключается! Без ведома старшего группы захвата он на такое не пойдет.

 Значит, омоновцы под водительством Серегина… Неужели предстоит схватка милиции с милицией?

 — Сколько человек?

 — Вижу двенадцать. Кроме водителей…

 — Присмотрись, может быть, узнаешь кого-нибудь…

 Потянулись томительные минуты. Наблюдатель всматривался в прибор ночного видения…

 Кажется, Сашка Адилов… Точно, он!

 Значит, все же — Серегин! Сам отправиться с группой побоялся, как бы не продырявили случайно. Послал своего «приятеля».

 — Неужели он способен на такой дерьмовый поступок? — засомневался Фомин. — Ты его лучше знаешь — тебе и решать…

 — Адилов на прямой конфликт пойдет только тогда, когда будет уверен в победе.