|
Командиры групп понимали его с полуслова. Все было бы проще, если бы группа Погодина спасала свою, русскую колонну, если бы в колонне знали, что спецназовцы, атаковавшие засаду, свои, союзники, а не враги. Но в этих условиях приходилось надеяться на понимание и опыт тех, кто руководил колонной, кто ее охранял. Операция была рискованной, но победа в этом бою давала много преимуществ. Капитан Погодин командовал не просто группой спецназа, не штурмовым подразделением, а подразделением военной разведки. И часто приходилось действовать именно как разведчикам, не всегда сила оружия решает все в такого рода операциях.
Стрельба со стороны дороги началась слишком рано. Погодин поморщился, но, увы, это надо принимать как данность. Два мощных взрыва отдались вибрацией в днище автомобиля. Первым передал сообщение, что он ввязывается в бой, Халилов. Сейчас лейтенант со своими бойцами создаст у боевиков в засаде впечатление, что их окружают, что они сами попали в ловушку. Небольшая паника в рядах противника на поле боя – это большое преимущество. На Халилова большая надежда, он должен уничтожить засаду, когда завяжется бой и враг окажется в тактическом окружении. Он спасет ситуацию, если враг отобьется и решит уходить. Нельзя выпускать никого, нужны пленные, нужен «болтун», который расскажет, кто и зачем устроил засаду. Бероев со своими бойцами ударил сразу в тыл боевикам. У Невы самая сложная задача. Если враг обернется и большими силами кинется на спецназовцев, удержаться им будет сложно. Но у Бероева опыта ненамного меньше, чем у самого Погодина. Он служит уже шестой год, прошел, что называется, и огонь, и воду, и медные трубы. Сам Погодин шел с третьей группой, которая ударила во фланг боевикам, точно по линии соприкосновения с бойцами охраны колонны. Надо было снизить напряжение боя и не допустить у бойцов неизвестной группировки, что шла в колонне, лишних потерь. Первое, что увидел Погодин на дороге, – это горевший бронетранспортер и два тела возле него. Еще одна машина была подбита и дымила, остальные попытались развернуться боком, чтобы закрыть пассажиров если не от пуль, то хотя бы от прицельной стрельбы по ним из засады. Задний борт грузовика был отброшен, и солдаты уже разбегались и по дороге, и по краям, ища укрытия в зарослях. Что-то в поведении бойцов подсказывало спецназовцу, что опыта и тактической подготовки у солдат охраны колонны мало. Но те, кто находился в засаде, решили, видимо, иначе. Очень было похоже, что о засаде знали и подготовили контрмеры. И как только началась атака, на боевиков обрушились с тыла другие бойцы, начавшие всех истреблять безжалостным огнем почти в упор. Белые солдаты появлялись словно из ниоткуда, били короткими очередями и снова исчезали в зарослях, чтобы через несколько секунд появиться в другом месте и снова сеять смерть. Поднявшаяся бешеная стрельба в джунглях продолжалась недолго. Постепенно она стала утихать. И через несколько минут были слышны только звуки отдельных стычек. Охрана колонны лежала, не шевелясь, и выжидала, пытаясь понять, что же произошло. Почему начавшаяся на них атака вдруг так быстро окончилась. Теперь предстояло самое сложное: как не дать спасенным открыть огонь по своим спасителям и избежать ненужных жертв. Погодин подозвал к себе Халилова. – Ну, Руслан, теперь все зависит от тебя. Давай! Лейтенант вышел на край позиции, устроенной боевиками, и, стоя за стволом дерева, стал кричать по-французски в сторону машин, прикладывая ко рту ладони рупором: – Не стреляйте, мы союзники! Ваш враг нами уничтожен. Мы хотим говорить с вашим командиром. – Мы вам не верим! – отозвался голос с дороги. – Кто вы такие? Складывалась не самая приятная ситуация. Халилов посмотрел на командира, и Погодин в знак согласия кивнул. Придется рисковать. И Халилов снова приложил ладони ко рту и крикнул: – Я офицер российского спецназа! Я выхожу к вам для переговоров. |
