Валентин слушал как-то рассеянно и старался показать, что все это его мало трогает.

– Старуха пришла опять?

– Да. Пришла.

– А приемщик позвонил в милицию? – спросил он с улыбкой.

Если б глупышка Кристина догадалась заглянуть ему в лицо, она бы заметила, какой злой была эта улыбка. Но она не заглянула.

– Да. Позвонил, – сказала Кристина.

Валентин тихонечко вздохнул и вынул правую руку из кармана.

– Ты знаешь, я сейчас тороплюсь…

– Ну что ж. – Кристине показалось это странным и обидным. Она не знала, что судьба опять хочет подарить ей жизнь, продлить ее, проявив благосклонность. Она еще что-то спросила у него, а он уже отмерял шагами ступеньки.

Валентин быстро сел в машину и, проклиная глупую старуху и ее долбанутого бородатого сынка, поехал.

«Все. Теперь старая ведьма на крючке у ментов, и если они ее не возьмут, значит, будут следить за ней. И как бы она не привела домой оперов», – подумал он и решил, что самое лучшее – на время затаиться. Прекратить убийства.

Потом вспомнил Кристину. «Хорошо, что через эту шалашовку я смог узнать про старуху».

К дому он приехал раньше старухи.

Паша сидел на кухне и пересчитывал деньги, которые он вместе с матерью утаил от Лерыча, отдавая ему не все за сданное золото.

Бородатый не ожидал сейчас появления Лерыча и, увидев его, растерялся, стал сгребать деньги в кучу, роняя их со стола на пол.

– Валентин…

Но Лерыч сразу не подал виду, хотя внутри у него все перевернулось. «Крыса бородатая! Охмурить меня решил, надуть, как фраера». Озабоченно спросил:

– Мать твоя где?

Бородатый о чем-то скумекал, но понимал: молчать нельзя, надо ответить.

– Не приехала еще. – Он подозрительно сощурился. «К чему это Лерыч спросил про мать?»

Лерыч внешне выглядел как будто спокойно. Даже кивнул головой.

– «Не приехала», – повторил он за бородатым и вдруг, резко повернувшись, схватил того за горло. – Червь ты навозный! Дурачить меня вздумал со своей старухой? Да?

– Лерыч… Валентин, – Паша вспомнил, что он запретил называть его Лерычем.

– Откуда у тебя столько денег? Пенсия твоей матери? Ну отвечай мне, гнида!

Бородатый понял, что Лерыч про деньги догадался. Пожалел, что послушал мать. Это она придумала утаивать деньги, а Паша теперь отдувайся. Лерычу ничего не стоит прикончить его.

– Лерыч, прости. Не убивай! Падлой буду, если такое повторится. Я ни рубля не истратил. Вот все деньги. Возьми. Вот. Возьми все. Лерыч…

– Ты уже падла! Забыл, как в колонии клей нюхал? Опять туда хочешь?

– Не, Лерыч. Не хочу. Падлой буду, не хочу. Прости. Побоялись мы с матерью. Уедешь ты. Заберешь все с собой…

Лерыч плюнул в его бородатую рожу.

– Падаль ты и твоя старуха!

– Ну, Лерыч…

– Да что ты заладил все, Лерыч, Лерыч! Я же говорил, чтобы твоя старуха дважды не появлялась в одном и том же ломбарде. Отвечай! Говорил я? Предупреждал?

– Говорил, Лерыч. Предупреждал. Ну прости ее. Старая она. Тяжело ей по Москве топать. Ну что тут такого…

Лерыч не дал Паше договорить. Сверкнул глазами в бешеной ярости.

– Дурак ты, Пашка! Засветилась твоя мать. В ломбарде засветилась. – Лерыч пихнул бородатого так, что тот едва не свалился на пол вместе с табуреткой.

– Лерыч, ты что? Как засветилась? Объясни толком.

– А так. Приемщик на Вятской позвонил ментам.