– Уходим, – голубоглазый ухватил товарища за плечи, фактически потащил к двери. – Поужинаем в другом месте.

Храмовник опустил свечу, протянул руку и с такой легкостью сдернул Головешку со стола, будто тот вообще ничего не весил. Эльф покачнулся, но устоял, на пол шлепнулось блюдо с раздавленными в лепешку остатками жареной рыбы.

– Он за все заплатит, и за беспокойство тоже, – пообещал служитель церкви, обращаясь к служанке, что стояла, открыв рот и выпучив глаза, и к тощему мужику в фартуке, что выскочил из ведущей на кухню двери. – Но сначала мы с ним побеседуем! По душам!

Головешка хотел было намекнуть храмовнику, что тот много берет на себя, но ему не дали шанса даже открыть рот. Могучая пятерня вцепилась в рукав и поволокла за собой – в дальний конец зала, туда, где пряталась лестница, ведущая на второй этаж, к комнатам для постояльцев.

Под ногами заскрипели ступеньки, громыхнули одна за другой две двери, и они очутились в просторной, но скудно обставленной комнате – два больших сундука, две кровати, колченогий стол, три табуретки, бадья для умывания, а на стене дешевая икона с изображением изможденного старика в рясе, державшего в ладонях крошечный шарик света.

Похоже, это был Великий Маг Тенсес.

– Меня зовут Велигор, – мрачно сказал храмовник, усаживаясь на одну из кроватей. – Твое имя мне неведомо, но я знаю, что ты тот, кто должен отправиться со мной на Святую Землю.

– Вот это ничего себе… – протянул Головешка.

Меньше всего ожидал, что одним из спутников окажется воинственный святоша, принадлежащий к церкви Света.

– И думается мне, что ты не из тех эльфов, что приняли истинную веру, – продолжил храмовник. – Как можешь ты жить, зная, что Тенсес, да святится имя его, принес себя в жертву ради всего живущего, и тем самым обрек себя на мучения истинные, нескончаемые? Как можешь ты дышать, не испытывая угрызений совести, что подобна…

– Вот только проповедей не надо, – буркнул Головешка. – Ты не в храме, приятель.

Велигор засопел, сжал кулаки, вполне достойные орка.

– Хоть бы спасибо сказал, что я тебя выручил! – рявкнул он.

– А я тебя о помощи не просил! – огрызнулся эльф.

– Ах так? – храмовник поднялся, бороденка его воинственно встопорщилась. – Пусть сие и не будет достойно истинного отпрыска Света, я сейчас отделаю тебя, исчадие, так, что ты собственного имени не вспомнишь…

– А ну попробуй! – Головешка тоже вскочил. – Спаситель хренов!

Как ни странно, оба услышали, что распахнулась вроде бы закрытая дверь, и одновременно повернули головы.

– Это еще что? – пробормотал эльф, когда в комнату один за другим протиснулись три гибберлинга.

Один, покрупнее, с черными подпалинами в белом меху, вроде бы был женщиной, которая выглядела весьма решительно. Двое других носили кинжалы, что для представителей низкорослого народца сходили за мечи, один мог похвастаться шрамом на груди, второй – потерянным где-то ухом.

– Не смейте сражаться друг с другом! – заявила гибберлингша, бесстрашно шагая вперед. – Ибо Нити ваши соплетены друг с другом, а также с нашими, и причиняя вред другому, вы наносите его себе же!

– Ага! – подтвердил тот ее сородич, что обходился без уха. – Ульфа дело говорит!

Третий просто засопел и закивал так истово, что мохнатая голова не отвалилась только чудом.

– Это что, провалиться мне в астрал? – пробормотал Головешка. – Еще и вы?

Отправиться на Святую Землю, в край вечной войны, напичканный опасностями, будто медведь клещами, в компании полоумного святоши и троицы гибберлингов, которые, как известно, все не в себе?

Ну, нет, это точно чья-то злая шутка.