– Тихо, иди за мной, – спокойно ответила незнакомка, прервав меня на полуслове, и поманила за собой. Мы прошли через весь зал, остановились перед широкой деревянной дверью, в которую женщина ударила несколько раз костяшкой указательного правого пальца, после чего потянула ту на себя, не дожидаясь ответа. – Проходи.

И я зашёл, оказавшись в небольшой узкой комнате с потолками около трёх метров и площадью метров десять, не больше. Там стояли два древних шкафа, из деревянных брусков и фанеры, крашеных светло-коричневым лаком, уже облупившимся и отвалившимся больше чем наполовину. Широкий стол из массива дерева и даже на один взгляд тяжёлый, как чёрт знает кто. На одной стене висели треугольные красные флажки с золотой каймой, пыльные настолько, что цвет едва угадывался, а прочитать, что же там вышито было и вовсе невозможно. В одном из шкафов, обладателе стеклянных дверей, виднелись серебристые кубки, какие дают за спортивные достижения. Всё это я ухватил одним взглядом, после чего всё внимание было приковано к единственной обитательнице кабинета. Именно обитательнице, так как назвать её хозяйкой будет, наверное, не очень правильно.

– Не мог сразу заглянуть сюда, мальчик? – поинтересовалась та дребезжащим старческим голосом. – Я устала ждать.

Я промолчал, не обращая внимания на неё. Рядом с красавицей, которая привела меня в этой запылённый кабинет, образчик эпохи, которой нет уже несколько десятилетий, новая собеседница выглядела кошмарно и вызывала омерзение.

Для начала, ей было лет шестьдесят, а короткие редкие волосы она окрасила в светло-сиреневый цвет с фиолетовыми кончиками. Потом женщина неумело пользовалась косметикой, посчитав, что «кашу маслом не испортить», в итоге тонна «штукатурки» только сделала её лицо ещё хуже. И последнее – ей было лет шестьдесят!

– Афина, ты плохо работаешь, – покачала она головой.

– Слушайся её, – произнесла моя проводница и холодно улыбнулась или даже усмехнулась. – Понял?

– Да, – кивнул я и насилу оторвал от неё взгляд. Не выполнить её просьбу я не мог, это было… кощунством, что ли. Посмотрев на бабку, я как можно нейтральнее, произнёс. – Я не знал, что меня тут ждут.

– А если бы узнал? – прищурилась она. – Поспешил бы сюда?

– Нет, – честно ответил я. – Рванул бы подальше во все лопатки.

Та покачала головой и поцокала языком, после чего поинтересовалась:

– Как тебя зовут, мальчик?

Почему-то я вдруг вспомнил, как это «мальчик» произносит лысая подруга Данилы из «Брата-2», когда они с сумкой, полной валюты, летели в Россию из США.

– Сервий.

– А раньше, до того, как Улей призвал тебя? Уж уважь пожилого человека, люблю я знать имена новых знакомых, те имена, что им родители подарили.

– Тарас.

– Тарас, – она, словно покатала моё старое имя на языке, как сочную ягоду перед тем, как раскусить. – С древнего греческого оно означает – возбуждение, возбуждать. Думаю, наши миры достаточно близки друг к другу, со всеми языками, народностями, правилами. Тарас – возбуждающий… как это символично, – тут она провела взглядом по мне от макушки до ботинок. Мне показалось, что её глаза просветили меня насквозь, как рентген. – Кто дал тебе имя любимца богини удачи? Кто твой крёстный?

– Крёстная, – поправил я ей. – Это одна женщина из Атлантиса.

Та удивлёно вскинула вверх левую бровь.

– Атлантис? Как же ты со своими товарищами далеко забрался, – покачала она головой.