А с другой стороны, шестое чувство нашёптывает мне об осторожности четыре раза из пяти моих авантюр, и если верить каждый раз предчувствию, то проще было бы остаться в Атлантисе среди женщин, уж там у меня даже без собственной анкеты в городской соцсети внимания было хоть отбавляй. Ни тебе опасности, ни ночных тревожных ночёвок, засад на дороге, мутантов. Правда, с белой жемчужиной я сильно выбивался из ряда мужчин, которые там вели праздную жизнь, меня могли в качестве исключения задействовать всюду, совать в каждую *опу.

Потому я и сорвался оттуда, едва меня раскрыли, ну или вот-вот могли раскрыть, когда на той проклятой дороге меня опознала девушка-снайпер.

«Да к чёрту!», – мысленно крикнул я, прогоняя все сомнения.

– Мы тебя прикроем, – сказал Маузер.

– Не нужно, справлюсь.

– А если уходить придётся срочно? – поддержал его Дед. – Мы хотя бы шум поднимем.

Я посмотрел в глаза Кошке, вздохнул и махнул рукой:

– Ладно.

Место выбрали не самое удачное для наблюдения и огневой поддержки, но зато противники точно не станут глядеть сюда в поисках чужаков именно поэтому. Дед поставил пулемёт справа от толстого ствола дерева. Рядом с ним легла Кошка. Маузер с «выхлопом» занял позицию в десяти метрах правее их. До домиков предположительно старого, ещё советской эпохи, детского лагеря отдыха, отсюда было чуть более трёхсот метров. До центра, состоящего из мини-плаца с ржавым флагштоком, было ровно триста пятьдесят метров, если верить показаниям лазерного дальномера.

Выпив несколько глотков живца, чтобы помочь в восстановлении своих талантов и снизить негативные последствия от них, я после этого активировал отвод взгляда и бегом направился в сторону лёжки сектантов.

Приняв решение, больше я никакими сомнениями не мучился.

Часовой на крыше крайнего домика, мимо которого я прошёл, даже и глазом не моргнул в мою сторону. Второй, кто был на втором этаже башнеподобного строения, под четырёхскатной крышей которого висели два ржавых древних динамика, так же не заметил меня. Двое ковырялись в двигателе автобуса, ещё возился под капотом пикапа, и совершенно не обращали внимания на окружающий мир.

«Уф, а днём играть в кошки-мышки – это не то, что ночью бегать, – выдохнул я, скрываясь за зарослями сирени под окнами одного из домиков и переводя дух, заодно убрав маскировку, от использования которой в висках болезненно били несколько барабанов. А вместе с ними совсем реально бешено билось сердце – от физической нагрузки и нервного напряжения. Досчитав до ста, я вновь активировал сверхспособность и заглянул в пыльное окошко. – Зараза, не видно ничего».

Пришлось обежать дом и поочерёдно посмотреть в каждое окно и даже заглянуть в дверь. Планировка там была простая – большая комната с двумя рядами железных кроватей, коридор и умывальник. М-да, а скудно совсем жили дети в лагере, даже туалета не видно, наверное, уличный был когда-то.

Нужных вещей не увидел, здесь вообще кроме пяти сектантов с вещами – рюкзаками и оружием рядом с кроватями, никого и ничего интересного не было.

В соседнем домике окна были раскрыты, и я одним взглядом осмотрел комнату, где так же не обнаружились кейсы и баллоны. Было пусто и в умывальнике.

«Придётся туда переться», – я посмотрел на здание, которое посчитал за столовую. Просто дальше не видел смысла искать ценные вещи в небольших строениях, где отдыхали рядовые, как я думаю, сектанты. Кейс и баллоны должны быть рядом с руководством, как очень ценные трофеи. А руководство может отдыхать в самом большом здании, оно же и выглядит получше и почище, чем все маленькие домики, в которых не везде стёкла целы и внутри полно мусора, набившегося за те годы, что лагерь стал стабом в Улье.