– Двинули отсюда, – приказал я. – Не хватало ещё нам с этими уродами столкнуться. Один раз я чуть не попал вот в такой круг и больше не хочу испытывать своё везение.

Маузер с интересом посмотрел на меня, но от расспросов про мои злоключения, где фигурировала табличка аналогичная той, что висит на берёзке в центре круга с мертвецами.

Быстрым шагом мы дошли до машины, где заняли свои места и рванули прочь от страшного круга. Дед, правда, с тоской пробурчал себе под нос, якобы, ни к кому не обращаясь, что в машинах можно было снять несколько пулемётов под ходовой патрон и вытащить около сотни тридцатимиллиметровых снарядов, которые лежали в лентах в приёмнике к автоматическому орудию.

А потом…

* * *

– Сигнал! – громко сообщила Кошка. – Сигнал от маячка, и не так далеко от нас! Сервий, слышишь меня?

В этот момент за рулём сидел я и, едва услышав сообщение, остановился и посмотрел назад, на экранчик прибора.

– Вот же блин, – скривился я, когда увидел светящуюся точку там. – И зачем ты эту штуку включила?

– Чего? – вскинулась девушка.

– Ладно, это я так, к слову… м-да уж…

– И? – Дед вопросительно посмотрел на меня. – Будем разведывать что по чём или сразу рванём прочь?

Я всё так же смотрел на световое пятнышко на приборе, гоняя в голове табун мыслей. Так, как истукан, просидел, наверное, минуту.

– Посмотрим, – сообщил я своим товарищам, уставшим ждать от меня ответа. – Издалека.

Маячок, который находился в последнем кейсе, прятался где-то среди густого леса в нескольких километрах впереди. Сначала шло обычное поле, на котором росла полузелёная пшеница, за ней расползлась слева направо молодая берёзовая поросль, и уже потом начиналась та самая чаща, в которой прятались новые владельцы кейса с институтским (правда, после записей в телефоне Цезаря я уже знаю, что это не совсем так и прибор принадлежит нолдовскому учёному, причём отшельнику, на которого чудом вышли специалисты из Института) добром.

Поле пересекала чёткая колейная полоса, оставленная несколькими тяжёлыми машинами, скрывшимися среди деревьев. И судя по ним, там расположился небольшой стаб.

Наблюдение за чащей при помощи мощной оптики ничего не дало. Там, куда я мог заглянуть сквозь переплетение веток и листвы, никого не было. Не помог и тепловизор из-за высокой дневной температуры и расстояния. Вблизи, возможно, прибор и смог бы выявить источники тепла среди прохладных стволов и кустарника, но два километра для чуткой специализированной электроники оказались непреодолимым препятствием.

– М-дя, – я отложил бинокль в сторону и растёр кожу вокруг глаз и на переносице, при этом пробормотал, – и хочется, и колется… м-да…

– Там машин пять проехало, грузовик один или два максимум, остальные джипы, – сообщил мне Маузер. – Народу человек тридцать или сорок.

Я вспомнил Художника и его товарищей, их таланты и вздохнул:

– Сорок сектантов – это обалденно много.

– Уедем? – вопросительно посмотрел на меня Дед. – Три кейса есть, это главное. Газ пусть институтские сами синтезируют, тем более, без маячков-маркеров и активатора баллоны с газовой смесью бесполезны почти что. Ты же сам это нам говорил, когда прочитал описание, так?

– Угу, так, – кивнул я.

– Так уезжаем? – повторил свой вопрос Дед. – Или попробуем выкрасть ночью?

Лучше бы он не спрашивал. Так бы я сам принял решение и, скорее всего, правильное, то есть, не полез бы в гнездо детей Улья.