Хотя… тут я задумчиво посмотрел на машины, раздумывая над тем, а не могли ли дети Улья хабар с внешников оставить в салоне автомобилей, в том же автобусе. Но охраны там не было, если не считать ремонтников, которые голые по пояс, уже измазанные в грязи и старом масле, ковырялись под капотами. Или вещей там нет, или командиры этой группы, устроившей засаду на колонну внешников, уверены в своих бойцах на сто и один процент.

Только хотел заглянуть в салон автобуса, как ремонтник, что возился с его двигателем, спрыгнул с бампера и забрался в салон, через несколько секунд с треском завёлся мотор. Тут же рядом с единственной открытой дверью встал второй из механиков сектантов и что-то стал выговаривать или сообщать напарнику по ремонту. Теперь мимо него внутрь никак не проскользнуть.

«Ладно, после столовой загляну», – решил я.

Когда взбежал по всего трём ступенькам, то под ногами хрустнули кусочки раскрошившегося бетона. Если бы не мой Дар, который не только картинку, но и звуки вокруг меня убирает для чужого сознания, то внутри бы меня могли и услышать.

Двойные деревянные двери были распахнуты настежь, но открыты так совсем недавно, судя по кучкам мусора, которые они сгребли во время открывания, и более-менее чистому порогу внутри здания.

Проскочил короткий, но широкий коридор, который закончился перед ещё одной парой дверей, но не деревянных, а из мощных алюминиевых полос и мутных листов оргстекла, покрытых сотнями мельчайших трещин. Материал был настолько стар, а света внутри здания было так мало, что увидеть сквозь эти двери что-либо было невозможно. Обе двери были прикрыты, и мне пришлось потратить некоторую часть бесценного времени, которое отсчитывалось в моих висках, чтобы убедиться в безопасности прохода. Всё-таки, сектанты могли повесить на створки… нет, не гранату на растяжке, но пару колокольчиков, которые сотнями лежат в любом рыболовном магазине – запросто.

«Чисто… отлично».

За второй парой дверей расположился обеденный зал, заставленный большими пыльными деревянными столами и лавками. На некоторых до сих пор стояли алюминиевые чайники с железными ржавыми ручками, подносы с гранёными стаканами, перевёрнутыми вверх донышками, керамические белые солонки и перечницы.

«Сколько же здесь цветного металла!», – проскочила случайная и неожиданная мысль у меня в голове. Были в моей юности моменты, когда я с группой товарищей занимался поиском, сбором и передачей в пункты приёма различного металлического хлама. От старого самовара, тридцать три раза перееханного трактором в поле и оттого плоского, как монетка, и медных кровельных листов, до выкопанных сотнях метров провода для высокого напряжения в тех местах, где начинались стройки предприятий, но в связи с перестройкой заброшенных и забытых.

– Привет.

Чужой голос прозвучал громом в ушах, заставив вздрогнуть всем телом и даже чуть-чуть присесть, будто получил по голове.

Резко обернувшись в сторону голоса, я увидел молодую женщину, моложе тридцати лет и очень, просто очень красивую, с располагающим к доверию лицом. Брюнетка, лицо у неё было чуть вытянутое, на высокий лоб опускалась короткая чёлка, прочие волосы она стянула в хвост на затылке. Я видел и страшных девушек, и средненьких, общался с такими, которых считали королевами красоты школы, двора или улицы, видел на концертах молодых певиц и женскую группу подтанцовки, которые вышли из рук лучших визажистов, что прибавили им по триста процентов к природной привлекательности. Но никогда не видел ту, что могла сравниться в красоте и тем более превзойти эту темноволосую женщину. Почему-то мне захотелось увидеть её глаза, которые она, как и часть лица, скрыла большими солнцезащитными очками с тёмно-дымчатыми стёклами.

– Привет, – машинально ответил я. – А…

– Тихо, иди за мной, – спокойно ответила незнакомка, прервав меня на полуслове, и поманила за собой.