Лекс прищурился: «Несостоявшаяся трапеза» – не слишком ли витиеватая фраза для повседневного общения?

Несколько секунд Лекс буравил взглядом профиль Иви, прекрасно понимая, что она чувствует его взор. Вот Каро закусила губу, опустила глаза, сражаясь с внутренним голосом, а затем приняла неизбежное и обернулась в ответ.

Глаза цвета кофейных зерен мерцали тихим огнем. Так тлеет одинокая свеча в темноте заброшенной комнаты. Казалось бы – жалкий крохотный лучик, совсем куцый источник света, его ни на что не может хватить! Однако, он был единственным, и оттого – абсолютно бесценным.

Ему не показалось вчера, подумал Лекс. Каро понимала смысл игры, в которую он предлагал сыграть. И, кажется, не была против.

Их общение вполне могло бы свестись к короткому выяснению действительности, как это случилось сегодня утром между Каро и Уиллбером, прикинул Лекс. Он бы получил фигуральный плевок в морду, и на том бы все кончилось.

Глубоко в душе мужчина хмыкнул: взрослая жизнь такова, что никто не создаст тебе настроения, кроме тебя самого. Испортить может каждый первый, но улучшить – только ты. Порой для этого достаточно вкусного кофе или какого то успеха на работе, что немного погладит самолюбие. А порой нужно приукрасить самые обычные рутинные вещи новым флером. Добавить в них что то несвойственное. Вроде того совета злобно хохотать всякий раз, когда при варке супа закидываешь в кастрюлю следующий ингредиент.

Иногда и сами ингредиенты неплохо было бы обновить.

Вот почему он здесь. Вот почему он решил вовлечь в этот суп нового сотрудника. «Грейси Холл», к своему счастью, не хвастался текучкой кадров в отделах вроде проектирования, геодезии, логистики или юристов (да и много в каких еще). Поэтому появление человека в штате – это всегда событие. Для Лекса – особенно: за годы работы он прощупал до изнанки каждого коллегу. Но далеко не всякий принимал предложение сыграть во что то чуть более сложное, чем «Давай напьемся», если коллега был мужчиной, или в «Давай переспим», если коллега – женщина.

История о Жанне д’Арк, как и затейливые фразы, наводили Лекса на мысль, что Каро – одна из немногих.

Он, конечно, мог бы отбросить игры, но ведь это его жизнь, так ведь? Разве он не должен прожить ее интересно? Разве он не должен получать от нее удовольствие? И разве в хорошей беседе его мало?

Если от человека не смердит за версту пылью предсказуемых ответов, значит, он уже стоит того, чтобы начать с ним разговор.

– Полагаю, – Лекс вновь сосредоточил внимание на окне, – некоторую роль в вашей капитуляции из столовой сыграло появление Джессики.

– В том числе.

– Почему вы отказали ей завязать дружеское знакомство?

– Потому что она планирует использовать меня, чтобы добраться до вас? – улыбнулась Каро, задавая риторический вопрос.

– Не нравится быть инструментом?

– Не нравится принимать малейшее участие в какой то бедовой и бессмысленной авантюре, которая меня не касается. К тому же, – добавила Каро после очередного глотка, – у нее, как выяснилось, и без меня есть отличный шанс стать с вами ближе благодаря герру… – Каро слегка нахмурилась, обращая к Лексу лицо, чтобы подсказал.

– Обрту, – сообразил Лоусен.

– Но вы не ждете от нее успеха? От Джессики.

– Я бы даже сказал, я надеюсь на ее провал, – признался Лоусен. – И тут есть все шансы. Джессика не на самом хорошем счету у руководства, она провалила пару презентаций, которые должны были выиграть для нас крайне серьезные проекты в Европе. Здесь таких не держат.

Каро прочистила горло.

– Хорошо, что я просто рисую кабинки.

– Этим вы и выделяетесь в коллективе.