— Не суетись! Ничего страшного просто заказ сегодня срочный, так что турусы на колесах разводить некогда, вот и объявились самолично…

— Сеструха — то где?

— На работе, где ей еще быть? — огрызнулся прапор, нехотя усаживаясь обратно на кровать. На Визиря он не смотрел.

— Ну-ну… Что ж, подождем! Некоторое время в комнате висело тяжелое молчание.

— Вот что, Толик, — Визирь нарушил его первым. — Нечего коситься на меня с подозрением: Верка твоя меня хорошо знает, последний заказ, за который вы пять тысяч «зеленых» заполучили, мой был. Так что кончай коситься, давай-ка лучше наш нынешний, срочный, обсудим… Жаль, бутылки нема… Буркнув что-то нечленораздельное, прапор нехотя поднялся и зашаркал на кухню. Визирь слышал, как хлопнула дверца старенького холодильника. У него с собой была бутылка коньяка, но воспользоваться ею он пока не спешил. Как выяснилось — правильно делал. Толик вернулся с начатой бутылкой в руках.

— Здорово! — Визирь выразил вполне натуральную радость.

— Разливай-ка побыстрее, а не хватит — вон, моего дружочка Слесаря за добавкой пошлем…

Он внимательно окинул прапора взглядом исподтишка и еще раз подумал, как вовремя они с Кубом приняли решение убрать эту парочку: пьющий киллер, к тому же слишком много знавший, мог засыпаться в любой момент…

Вторая порция «беленькой»- уже была разлита по нечистым стаканам, когда Визирь, вновь очень натурально, насторожился:

— Эй, Толян, кто это с замком возится? Или ждешь кого в гости?

Прапор пожал плечами:

— Ничего не слышу, почудилось тебе…

— Говорю, слышал что-то… Поди-ка спроси на всякий случай: береженого, как говорится, и Бог бережет…

Нескольких секунд отсутствия прапора Визирю хватило, чтобы осуществить следующий этап «операции» — влить в стакан Толяна необходимую «добавку»: Химик, уже несколько лет работавший на Куба, не подвел и на сей раз. Агония прапора была стремительной и короткой… На то, чтобы упрятать его труп от глаз сестрицы, которая вот-вот должна была появиться на обед, ушло еще несколько минут. Для Мухи была заготовлена своя версия «срочного заказа», в соответствии с которой ее братец якобы отправился за подельниками, следовательно, «ожидать» теперь все за той же бутылкой и отвлекающим маневром предстояло его…

Квартиру с двумя трупами, живописно расположенными возле стола с остатками пиршества и «дурной» водки, которой оба Мухины якобы тра-ванулись, Визирь со Слесарем покинули не мешкая. Теперь, в соответствии с замыслом Куба, можно было подсовывать ментам через Гонга остальных исполнителей, понятия не имеющих, откуда приходили к ним заказы…

Больше всего на свете Кубу хотелось бросить проверку Бакса, не начав ее. «Стар становлюсь и сентиментален» — вот о чем думал он в тог день, когда покидал свой загородный особняк в обществе охранников, с тем чтобы все-таки осуществить задуманное. Размышлять о том, что на самом деле в данный момент он разворачивается, чтобы, возможно, послать роковую пулю в свою собственную, почти позабытую юность, ему не хотелось…

И дело было не только в Баксе, когда-то, в детдомовском детстве, самоотверженно защищавшем хлипкого в те времена дружка от многочисленных чужих кулаков. Еще две жертвы, которые предусматривал план Куба, тоже тянули нити своей судьбы из его юности… Все они росли и взрослели в одном и том же детдоме — с того момента, когда из воюющей Испании привезли туда очередную группу сирот, среди которых оказался быстроглазый Бакс, еще ничего не подозревающий о своей будущей кличке.