— Ты чужак по имени Дан?! — раздался глухой и невыразительный голос предводителя.

Секунду я медлил, хотелось соврать, но потом пересилил себя и сказал:

— Да!

— У нас на тебя контракт. Ты едешь с нами!

— Куда?!

Ответом стало молчание. Больше я не стал ничего у него спрашивать. Просто, молча, некоторое время смотрел на железного истукана, на скалящую зубы тварь, на которой тот сидел и думал о том, что мое бегство рано или поздно должно закончиться. Так почему не сейчас? Что я, собственно говоря, теряю? Ведь у чужака-одиночки со стертой памятью ничего нет, за исключением нескольких месяцев непонятной, тревожной и суетливой жизни.

«Единственной оставшейся у меня ценностью можно считать саму жизнь, но за нее можно цепляться, если та собой что-то представляет. Родители, семья, любимое дело, большая любовь. А то, что у меня было, это… так, пустышка. Хватит быть пешкой! Пора начать самому играть!».

В моих мыслях не было ни страха, ни обиды, ни суеты. Я подвел итог своей жизни и принял взвешенное решение.

Не спеша слез с нада, затем резко шлепнул его по боку, а когда тот отбежал в сторону, достал из ножен меч и замер в ожидании нападения. Несмотря на то, что я не мог видеть лиц рыцарей, мне почему-то показалось, что все они, как один, сейчас презрительно ухмыляются при виде моих приготовлений.

«Пошлите вы все…!!».

— Попробуйте взять меня!

— Взять его! — отдал приказ командир отряда.

Три ближайших рыцаря, соскочив с коней, кинулись ко мне, лязгая доспехами. Приблизившись, они почти синхронно выхватили из ножен мечи и кинулись на меня. Несмотря на тяжелые доспехи, в них не было неловкой угловатости движений, впрочем, так же как быстроты и ловкости, присущих свободным движениям человека. Понять их замысел было несложно: прижать меня к стене, затем лишить оружия и взять в плен. Чтобы сохранить свободу маневра, я не стал отступать назад, а стал забирать левее, но тут раздался новый приказ: — Обойти слева! — и тут же обогнув своего предводителя, два конных рыцаря перекрыв мне пути отхода, замерли в нескольких метрах от меня неподвижными статуями. При этом они даже мечи не стали доставать, как бы говоря: «Не будь глупцом. У тебя нет выхода. Сдавайся!».

В их действиях была железная логика, да и что может сделать один человек против трех десятков закованных в железо рыцарей? Но я не стал задумываться над этим вопросом, даже если бы он и пришел мне в голову, а сделал то, что и положено человеку, которому нечего терять — напасть на них самому. С диким ревом: — Всех порву, суки!! — я подбежал к ближайшему воину и со всего маха рубанул по нему мечом. Рыцарь, несмотря на свою выучку, на долю секунды замешкался и не успел полностью блокировать удар, поэтому мой меч, скользнув по подставленному лезвию, врезался в наплечный доспех. Ударив, тут же отпрыгнул назад, уходя от кинувшихся на меня сразу двоих воинов. Судя по всему, они пытались сбить меня с ног или оглушить, но вместо этого чуть сами не столкнулись. Воспользовавшись моментов, я подскочил к ближайшему рыцарю, и просто, без всяких затей, ткнул ему в шлем, метя в прорезь. Несмотря на то, что моя атака оказалась неудачной, и лезвие только скользнуло по металлу шлема, рыцарь инстинктивно отшатнулся, дав мне тем самым продолжить атаку и нанести еще один удар по шлему.

Рыцарь пошатнулся и замер, оглушенный, но видно в этот самый миг госпожа Удача отвернулась от меня, потому что при ударе клинок моего меча звонко треснул и теперь у меня в руке был обломок, длиной в треть лезвия. Моя отчаянная попытка ткнуть им в прорезь шлема оглушенного воина была прервана нападением на меня третьего рыцаря.