Подхожу к двери и понимаю, что она открыта

* * *

В этом, впрочем, нет ничего удивительного, это ведь не частная квартира, а гостиница. Может быть, горничная внутри полы подметает и постельное бельё меняет. В общем, сей факт меня нисколько не настораживает, тем более на фоне недавних душевных терзаний.

Только заглянув внутрь, я обнаруживаю не хрупкую девушку в кокетливой униформе, а какого-то смурного мужика. Миролюбивое сознание всё ещё пытается подкинуть мне объяснение. К примеру, вдруг это сантехник зашёл в отсутствие постояльца трубы починить или электрик розетки проверяет.

Но упрямые факты подсказывают, что сантехник не станет копаться в шкафу, выбрасывать на пол содержимое тумбочек и создавать прочий беспорядок. Другими словами, меня прямо сейчас самым наглым образом обворовывают.

Дверь скрипит, и мужик оборачивается, позволяя мне разглядеть себя лучше. Низкорослый, тщедушный, в серой потёртой куртке и блатном кепарике. Мелкие глазки, плоский нос с раздутыми ноздрями, во рту, раскрытым от удивления, блестит золотой зуб.

— Попался, — говорю, — ты какого хрена тут делаешь?!

Я почти на две головы выше его и шире в плечах, и это видимое физическое превосходство играет со мной дурную шутку. Я этого типа не боюсь. Кажется, что я могу его поднять за шиворот и встряхнуть, как провинившегося щенка.

Вместо того чтобы испугаться, вор кидается ко мне. Блеснувшее лезвие ножа я замечаю в последний момент. Направляется оно прямо мне в бок, вероятно, в печень. Я не настолько хорошо знаю анатомию, чтобы с абсолютной точностью об этом судить.

Всё, что я успеваю сделать, это подставить на пути удара левую руку. В рукаве пиджака становится мокро и горячо.

Что было сил отбрасываю от себя нападающего. Он отлетает в сторону и спотыкается о журнальный столик, но нож из рук не выпускает.

Со странной чёткостью вижу его оружие — какая-то самодельная финка с наборной рукоятью. Судя по всему, вор умеет ей пользоваться.

Его замешательство даёт мне несколько секунд, но я трачу их совершенно бестолково.

Никаким единоборствам вроде бокса или какого-нибудь карате я не обучен. Мало того что все они не слишком полезны для ловкости пальцев, у меня ещё просто не было на это времени.

В прошлой жизни, проведённой в инвалидном кресле, я в принципе был лишён этой возможности.

А здесь до этого руки не доходили. Все проблемы, которые появлялись у меня после завершения периода подростковых драк на танцах, решались исключительно цивилизованным путём.

И сегодня, пожалуй, первый случай, когда я об этом пожалел.

Встав на ноги, вор снова кидается на меня. Мне приходит в голову дурацкий киношный штамп, что, раз я увидел его лицо, меня теперь непременно придётся убить.

То есть я стою возле входной двери — единственному в этом случае его пути к свободе, как-то выпадает из моего поля зрения.

На этот раз я не даю к себе приблизиться. Схватив висевший на стене у входа радиоприёмник проводного радио, я швыряю его в голову нападавшему.

Бросок оказывается удачный — вор не только теряет кепарик, но и хватается за физиономию, размазывая по лицу кровь из рассечённой брови.

Развивая успех, я бросаюсь вперёд, толкаю его плечом, он летит кувырком. Сказывается разница весовых категорий, а я едва не спотыкаюсь об него.

Даже лежащий преступник кажется мне крайне опасным. Чтобы не рисковать, я хватаю стул и опускаю его на голову своего противника. Он сразу теряет наступательный порыв и только поскуливает, суча ногами.

Отбросив ногой финку в сторону, я выдёргиваю из своих брюк тонкий кожаный ремень и стягиваю вору руки за спиной.

Только теперь я чувствую себя в относительной безопасности.