Дозвонившись, я прошу вызвать в номер гостиницы наряд милиции. Дежурная озадачивает меня, сообщив, что милиция уже приехала, и сейчас поднимается ко мне.

Не проходит и минуты, как у моей двери появляются двое затянутых в портупеи лейтенантов, а за их спинами маячит испуганная администраторша.

Несмотря на бледный, как творог, цвет лица, она помогает стражам порядка выяснить, кто законный жилец, а кто проник со взломом с целью похитить имущество и денежные средства.

— Лихо вы его, товарищ писатель, — говорит один из лейтенантов, рывком поднимая вора на ноги.

На физиономии у того расплывается фингал винного цвета в пол-лица. Это я его удачно радиоприёмником приложил.

— Да вы весь в крови, — сообщает перепуганная дежурная, глядя на меня.

— Надо первую помощь оказать, — распоряжается второй лейтенант, — вас аптечка есть?

— Ой, да, внизу, — спохватывается она, — я сейчас принесу.

Только сейчас замечаю, что весь левый рукав промок от крови, и она крупными и густыми каплями капает на пол. Боли или какого-то дискомфорта при этом не чувствую совершенно, только голова слегка кружится, но я списываю это на отходняк после драки. Поэтому всё-таки присаживаюсь на стул.

— Да пустяки, — отмахиваюсь я. — Вы карманы этого гаврика проверьте, не спёр ли он чего.

— В отделении проверим, — поправляет меня первый лейтенант, — это теперь вещественные доказательства. А вы с нами поедете тоже, показания дадите.

Киваю, соглашаясь. Лишнее внимание к моей персоне, конечно, ни к чему, но теперь куда от него денешься, тем более ситуация кажется ясной и простой, как мычание.

Пока в моём номере появляется новое действующее лицо.

— Прокурор Белогорский, — представляется пришедший милицейскому патрулю, и те сразу же вытягиваются по струнке.

Супруг КГБ-шной валютной аферистки окидывает мой номер хозяйским взглядом, замечает меня и кривит физиономию, словно сожрал лимон.

— А почему у вас тут подозреваемый расселся? — интересуется он.

— Какой подозреваемый? — лупят на него глаза лейтенанты.

— А вот этот, — тычет он в меня.

— Так это здешний постоялец, — поясняют они, — его ограбить хотели.

— Откуда такая уверенность? Вы что, следователи? — вызверяется прокурор. — Ваше дело задержать, разбираться другие будут!

— Администратор подтвердила, — удивляются милиционеры. — живёт он тут.

— Даже если живёт, — прокурор развивает мысль, не глядя на меня и полностью игнорируя факт нашего знакомства, — может, они собутыльники? Хулиганство, дебош, нанесение телесных повреждений…

— Ой, да что вы такое несёте?! — возмущается прибывшая с аптечкой дежурная, — у нас приличная гостиница, какой дебош? А товарищ Евстигнеев только пять минут назад в номер вернулся, я ему ключи выдавала. Его вон порезали, бедолагу. Чем орать, помогли бы лучше.

Белогорский, естественно, помогать не спешит.

Вместо этого откликается один из лейтенантов, и с его участием мне удаётся стянуть с плеча прилипший к телу пиджак, а затем и рубашку. Предплечье рассекает длинный и обильно кровоточащий порез.

— Вам в больницу надо, — говорит один из милиционеров.

— А вы что делаете, товарищ прокурор? — интересуюсь я тем временем у Белогорского.

Воспользовавшись тем, что всё внимание приковано ко мне.