— Привет! Ты откуда? — Настя окидывает меня взглядом.

Видок у меня не очень. За последние сутки меня много били, таскали, словно мешок с картошкой, кроме того, я благоухаю коньяком, как человек, неделю проживший в винном погребе.

Но в глазах Насти я не вижу удивления. Похоже, она привыкла, что я появляюсь в самых неожиданных местах, спонтанно, как чёрт из табакерки.

— Из аэропорта, — говорю, — только что прилетел. Пришлось вернуться из круиза чуть раньше…

— Надеюсь, ты там не набедокурил? — в её голосе слышится строгость и забота.

— Да как тебе сказать? — задумываюсь я, — в целом всё прошло хорошо.

К остановке подходит троллейбус, и мы прерываем разговор, загружаясь в салон вместе с шумной толпой.

Девушки, стоявшие рядом с Настей на остановке, проходят вперёд, давая нам возможность поговорить. Может, и не подружки вовсе, просто попутчицы были.

— Вот, это тебе! — сунув руку в карман, вытаскиваю две карамельки «Взлётная». — Специально сберёг.

— Ух ты! — радуется она, — правда, значит, с аэропорта.

— Я тебе что, врать буду? — возмущаюсь.

— Да кто тебя знает… — Настя задумчиво разворачивает карамельку, — ты у нас известный мистификатор.

— Я?! А кто меня в женихи записал?! Даже мнения не спросив?

— Кстати, — Настя, как ни в чём не бывало, меняет тему. — Ты не думал, что моим сказать?

— Нет, — качаю головой, — как-то всё не до того было.

— А то тут такое дело, — она опускает глаза, крутя в руках фантик, — в, общем, отец тебя на дачу приглашает. Подсобить по хозяйству… Я сказала, что ты в командировке, но раз вернулся… — она фыркает от смеха, — раз вернулся, то сам виноват!

Дача? До возвращения «Грузии» я, как Винни-Пух, совершенно свободен. Собственно, а почему бы и «да»?

* * *

Дача, о дача! В золотые застойные времена эти четыре буквы приобрели особенное значение. Для кого-то шесть соток в дачном кооперативе были возможностью ухватить недостающие калории и витамины и, соответственно, местом, где советские рабочие, чиновники, служащие, врачи, учителя и прочие инженеры и милиционеры проводили тёплые месяцы, не разгибая спины. Копали, сажали, удобряли, пропалывали, подрезали и на финишной прямой собирали урожай.

Дачи у этой категории советских граждан были практически как под копирку. Да, домики отличались. У кого-то они были модные, сделанные по чертежам из Приусадебного хозяйства и с использованием покупных строй материалов, а кто-то лепил кто во что горазд, но чаще всего крохотный домик был с дощатым каркасом и фанерными стенами, внутри которых в качестве утеплителя лежали опилки или даже сухой торф.

Но что у тех, что у других в наличии всегда имелись панцирные кровати, инструменты, часть из которых хранилась в подсобке, а часть в домике, самовар, летний душ и, обязательно, вот прям всегда в домиках были вязанки прошлогоднего лука. Может быть, это выверт моего сознания, но лук я помнил всегда и везде.

Но были и другие дачи. Ответственные работники, видные учёные и прочая элита имела уже не шесть соток, а все пятнадцать, а вместо домика четыре на четыре с удобствами «туалет типа сортир» на улице, на участке был самый настоящий загородный дом. Примерно такой, какой был показан в бессмертных Джентльменах удачи.

Но в любом случае, что первая, куда более многочисленная категория советских граждан, что вторая, по меркам тех, кто дач не имел, считались самыми настоящими счастливчиками.