— А вот того бородатого видишь? — продолжает Юра экскурс. — Директор филармонии, азартный, любит покер, проигрывает явно больше, чем зарабатывает.

Всё ясно, значит бородач — клиент опасный. Того и гляди, влетит за расхищение народного добра, так что от него лучше держаться подальше, чтобы прицепом не загреметь.

При этом на территории «катранов» действует какое-то своеобразное негласное «водяное перемирие». Служители закона могут сидеть за одним столом с цеховиками или валютчиками, даже не пытаясь вывести их на чистую воду, и не интересуются их источниками доходов.

Но характерно, что нет ни откровенных уголовников, ни весёлых девиц. Публика исключительно солидная.

Ходили слухи, что все «катраны» курировал КГБ, и покровительство этой могущественной организации позволяло подпольным игорным домам сохранять свой нейтральный статус, поскольку чекисты собирали информацию везде, где имели место людские пороки, чтобы использовать её потом в нужный момент.

Не удивлюсь, если из подобного «катрана» выплыла в своё время и Белогорская. В столице в такие места частенько приглашали состоятельных иностранцев. Там она вполне могла отточить свои навыки как в картах, так и в сфере окучивания лохов.

К моему удивлению, игра в заведении ведётся не на деньги, а как в настоящем казино — на фишки, которые можно обменять у бармена.

Аллочка уже получила от меня несколько штук и умчалась к столу для покера. Играть она умела — не зря же ялтинские шулера использовали иногда провинциальную актрису в качестве подсадной.

Но звёзд с неба она не хватала, да это от неё и не требовалось. Алла блистала другими своими достоинствами — напропалую кокетничала и купалась в комплиментах, щедро раздаваемых партнёрами по игре.

Юра с любопытством следил за ней, явно подмечая, что подобное поведение спутницы, это какая-то хитрая тактика с моей стороны. Его брюнетка, напротив, от него не отлипает, следуя за спутником, словно тень.

— Фёдор Михайлович, какая нечаянная радость! — слышу я внезапно.

Источник голоса находится чуть ниже уровня моего взгляда, поэтому я его не сразу замечаю. В моём собеседнике от силы метр шестьдесят, несмотря на сшитые явно на заказ ботинки на толстой подошве и каблуках.

На нём пижонский кожаный пиджак, на мизинце поблёскивает перстень-печатка, а на запястье виднеются золотые часы. Не то настоящий «Ролекс», не то почти неотличимые от него на расстоянии часы «Ракета», которые носил сам Брежнев.

— Добрый вечер, — пожимаю я мягкую, пухлую, словно плюшевую, ладонь, — с кем имею честь?

— Юра-Юра, — качает головой мой собеседник. — Неужели ты не представишь меня нашему гостю?

— Золотов Артур Вадимович, прошу любить и жаловать, — переходит также на высокопарный слог Одессит, — хозяин этого скромного заведения. И сам человек скромный, до невероятности.

— Ну, хватит уже, — отвечает слегка скрипучим голосом Золотов, — засмущал.

— А откуда, Артур Вадимович, вы меня знаете? — интересуюсь я.

— Ну как же, — укоризненно качает он головой, — юное, уж простите меня, старика, за такие слова, дарование. Обыграть Владимира Высоцкого, это, знаете ли, не мелочь по карманам тырить.

Лет Золотову от силы сорок. Однако манера выражаться изрядно прибавляет вальяжности.

— Там ещё Таль был, — скромно добавляю я, — гроссмейстер.

— Так а я о чём говорю! — расплывается в улыбке Золотов, — вы в определённых кругах настоящая знаменитость.