Будучи  сторонним  наблюдателем,  вы  не  поймете,  что  за  война  происходит  в  моей

голове  за  возможность  сосредоточиться.  Я  спокоен,  мои  реакции  нейтральны,  и  я

наблюдателен.  Бросаю  знающие  взгляды  своим  оппонентам,  давая  понять,  что  снова

собираюсь взять банк. С каждой ставкой я аккуратно щелчком пальцев бросаю фишку, и

она  приземляется  в  центр  —  трюк,  который я  практиковал  с  юности,  а  сейчас  суеверие, которому  следую  каждый  раунд.  Я  выполняю  каждый  свой  шаг  в  процессе  игры,  за

исключением игнорирования внешнего мира.

Мои  мысли  не  ускользают  от  меня  настолько,  что  я  не  могу  сконцентрироваться, поэтому рядом со мной лежит гора фишек. Они просто раздражают, злят и вызывают у меня

стресс, с которым я не против иметь дело.

— Ставка без повышения, — сказал я, зная, что у парня с монобровью справа от меня

ничего нет.

Как я и думал, у него пара королей. Небрежно переворачивая свои карты, я показываю

свои  тузы,  отправляя  бедного  дурака  в  безумство  депрессии.  Придурок  сделал  ставку

оставшейся части своих денег, основываясь на паре королей — по большей части жалкое

зрелище. Единственная причина, почему он в этой комнате — он может себе это позволить.

Очень редко я вижу от кого-то настоящий вызов. Возможно, поэтому меня так привлекает

Пенелопа. Привлекает! Ха. Больше, черт побери, раздражает.

Пока Дэвис готовится к следующему раунду, я позволяю своем взгляду блуждать по

Пенелопе.  Она  в  тех  же  самых  туфлях,  что  и  вчера,  ее  ноги  в  чулках,  а  юбка  слишком

обтягивает бедра, заканчиваясь под задницей, выше взгляд перемещается на груди, которые

почти выпрыгивают из рубашки, приглашая поиграть. Ее улыбка приятная, манера вести

себя  —  настойчивая,  и  что-то  затуманивает  ее  едва  искрящиеся  глаза,  между  которыми

пролегла постоянная хмурость.

Кажется,  деньги  для  нее  проблема,  учитывая  состояние  первой  пары  туфель,  в

которых я ее видел, но скорее всего не это беспокоит ее. Есть что-то серьезнее, что-то более

значимое управляет ее рутиной.

Но что это?

— Мистер Сент, вы в игре? — спрашивает Дэвис, ее плавный волос вырывает меня из

размышлений.

Вместо того чтобы позволить ей увидеть, что я нахожусь в оцепенении своих мыслей, я  небрежно  опускаю  взгляд  на  свои  фишки,  делаю  глоток  своего  напитка  и  затем

переворачиваю фишку по центру.

Снова переводя внимание на игру, я забываю обо всем остальном в комнате. Пенелопа

подождет. Сейчас необходимо выиграть деньги.

Группа,  против  которой  я  играл,  была  средней  паршивости.  Их  было  так  легко

прочитать. Тимберс проверял свои карты, каждые две секунды, когда у него была хорошая

раздача. На Гибсоне были очки, а глаза у него были лукавые, но он не осознавал, что его

брови жили отдельной жизнью. Сандерсон был довольно спокоен большую часть времени, но если внимательно за ним наблюдать, можно заметить, когда у него хорошая раздача —

он  слегка  постукивает  указательным  пальцем  по  ободку  бокала.