губы, когда толкает свои карты по столу, явно недовольный исходом ночи.

Небрежно,  решительной  рукой  я  поддерживаю  ставку  Гибсона,  не  желая

подталкивать его к тому, чтобы поднимать еще выше. Если бы это была игра с высокими

ставками,  с  игроками,  которые  чего-то  стоили,  я  бы  поднял  выше,  но  я  играю  против

придурков. Не стоит пользоваться их идиотизмом.

— Поддерживаю ставку, — говорю я, кивая мужчине, чтобы показал мне свои карты.

С ядовитой улыбочкой он переворачивает карты и королевы трех мастей смотрят на

меня.

Я киваю, делаю глоток виски и использую край одной из карт, чтобы перевернуть их

все, открывая фулл хаус.

— Бл*дь! — кричит Гибсон, подскакивая из-за стола и отбрасывая напиток в сторону.

Я перевожу взгляд на Пенелопу, которая вновь говорит с барменом, когда она осознает, что

ей придется помочь с беспорядком, созданным Гибсоном, и когда я говорю  «помочь», я

имею в виду, что ей придется убрать все.

Я откидываюсь в кресле и допиваю остатки своего напитка.

— Хорошая игра, парни, но думаю пора расходиться по домам. — Дэвис собирает мои

фишки  за  меня  и  толкает  их  в  моем  направлении.  Охранники  проходят  через  двери  с

черными  чемоданами,  прикованными  наручниками  к  их  запястьям,  чтобы  забрать

выигрыш.  Я  даже  не  утруждаю  себя  подсчетом.  Знаю,  что  передо  мной  лежит  больше

миллиона.

К  счастью,  мне  не  нужно  беспокоиться  о  своих  фишках,  охранники  относят  их

банковскому служащему, который автоматически кладет деньги мне на счет. Просто еще

один день за покерным столом.

Прежде чем у меня забирают все фишки, я хватаю две зеленых и сую в карман.

Сандерсон, Пиккори и Тимберс жмут мою руку, выражая свою признательность, что

снова смогли сыграть со мной, пока Гибсон хмурится в углу.

Игнорируя его детское поведение, я бросаю фишку чаевых Дэвис, которая благодарит

меня подмигиванием, и затем направляюсь к барной стойке, где стоит Пенелопа.

Она в разгаре разговора с Ником, когда я перебиваю:

— Мисс Прескотт, могу я переговорить с вами секунду?

Вздрогнув от моего голоса, она быстро улыбается Нику и затем кивает мне.

Хватая ее за локоть, тяну в сторону, стараясь не попасться на удочку сладковатого

аромата ее парфюма.

Сохраняя приличное расстояние от посторонних ушей, я говорю:

— Веселишься?

— Насколько могу, обслуживая группку богатых придурков. — Она скрещивает руки

на груди, из-за чего груди приподнимаются на пару сантиметров выше.

— Так ты помнишь об ответственности своей работы.

Она качает головой.

— Если вам ничего от меня не надо, желательно из напитков, тогда лучше оставьте

меня в покое, потому что вы не имеете отношения к моей работе. Вы не принимаете никаких

решений, касаемо моей работы. Понятно?

Я  чувствую,  как  нервное  сжатие  моей  челюсти  ослабевает  от  ее  неповиновения.

Вместо  того  чтобы  спорить  с  ней,  вытаскиваю  из  кармана  фишку  и  кладу  ей  в  руку, позволяя своим пальцам потереть ее ладонь.

— Что это... — начинает она, когда видит, что лежит на ее ладони.